Превосходство Борна (др. перевод)
Шрифт:
— А что думают по этому поводу англичане? — спросила Мари.
— Оказавшись в безусловно щекотливом положении, они поспешили умыть руки. Лондон остался в дураках. Мы же допустили просчеты при разработке в «Тредстоун» плана своей операции. И поэтому англичане не хотели теперь, чтобы в столь беспокойные времена мы совали свой нос в их дела в Гонконге.
— Беседовали они в связи с убийством своего агента с Яо Мином? — поинтересовался Уэбб, внимательно глядя на Советника.
— Когда я назвал это имя, они заявили, что их отношения с тайпаном — не тема для разговора. Хотя, по правде говоря, убийство английского резидента и потрясло их, они тем не менее не собирались менять
— Выходит, он попал в разряд неприкосновенных, — заключил Дэвид. — Вероятно, они намереваются и впредь сотрудничать с ним.
— И это после того, что он совершил?! — вступила в разговор Мари. — Нетрудно догадаться, как он смог бы или, при случае, сможет потом расправиться и с моим мужем!
— Одно с другим не связано, — мягко поправил её Мак-Эллистер.
— И вы сотрудничаете с подобными типами из английской разведки?
— Мы вынуждены идти на это, — проговорил человек из Госдепартамента.
— Тогда потребуйте от них, чтобы и они помогали вам. Настаивайте на этом!
— Но в таком случае они смогут потребовать того же самого и от нас. А мы не можем пойти на это.
— Лжецы вы все! — Мари с отвращением отвернулась от государственного советника.
— Я не обманываю вас, поверьте мне, миссис Уэбб!
— Как вы думаете, мистер Мак-Эллистер, с чего это я ни на йоту не верю вам? — спросил Дэвид.
— Вероятно, все дело в том, что вы не доверяете нашему правительству, мистер Уэбб: у вас слишком мало оснований полагаться на него. Единственное, что я могу сделать, это поклясться в том, что я человек слова. Не знаю, как отнесетесь вы к этому заявлению и вообще ко мне лично, но отныне заботиться о вашей безопасности стану я.
— Почему вы столь странно смотрите на меня?
— Потому что сам я никогда не оказывался в подобной ситуации.
Зазвонил колокольчик. Мари торопливо прошла в прихожую и открыла дверь; И от того, что она увидела, у нее перехватило дыхание, а глаза расширились от ужаса. Перед ней стояли бок о бок два человека. В руках они держали по черному пластиковому кейсу с прикрепленной сверху серебряной эмблемой с изображением орла, сверкавшей при свете горевших у входа ламп. Чуть поодаль, у тротуара, пристроился лимузин. Внутри виднелись чьи-то силуэты и огонек сигареты… Незнакомые люди, неизвестные ей охранники… Она хотела закричать, но не смогла.
Эдвард Мак-Эллистер уселся на пассажирское сиденье предоставленной ему Госдепартаментом автомашины и посмотрел через закрытое окно на стоявшую в дверном проеме фигуру Дэвида Уэбба, выступившего некогда в роли Джейсона Борна. Тот не сводил сурового взгляда с отбывавшего восвояси гостя.
— Можем отправляться, — обратился Мак-Эллистер к сидевшему за рулем лысоватому человеку примерно того же возраста, что и он. Под высоким лбом на носу водителя красовались очки в черепаховой оправе.
Машина тронулась. Сидевший за рулем человек осторожно вел лимузин по узкой, засаженной с обеих сторон деревьями незнакомой ему улице небольшого городка в штате Мэн, пролегавшей всего лишь в квартале от каменистого берега моря.
Несколько минут в машине царило молчание. Первым заговорил водитель:
— Ну что, дело двинулось?
— Двинулось? — переспросил чиновник Госдепартамента. — Как сказал бы ваш посол, полный порядок. Начало положено. Аргументы мои были выслушаны, а это значит, что с ролью миссионера я более или менее справился.
— Рад слышать это.
— Правда? Тогда и я порадуюсь. — Мак-Эллистер поднял дрожащую руку и стал массировать тонкими пальцами
— Простите меня…
— Коль уж речь зашла о миссионерской работе, то замечу: я — христианин. Это не значит, будто я полагаю, что нет ничего прекраснее усердного выполнения всех предписаний церкви, веры в загробную жизнь, занятий в воскресной школе, и уж конечно я вовсе не собираюсь лежать распростертым ниц на полу храма во время всеобщей молитвы. Я просто верую. Мы с женой не реже двух раз в месяц ходим в епископальную церковь [22] , а двое моих сыновей прислуживают священнику. Говоря иначе, я добр и великодушен потому, что хочу быть таким — добрым и великодушным. Вы можете это понять?
22
То есть в храм епископальной, или англиканской, церкви — одной из протестантских церквей, в культе и организации которых многое сохранилось от католицизма.
— Конечно. Сам я не испытываю подобных чувств, но вас отлично понимаю.
— И все же я только что побывал у этого человека! Взял на душу тяжкий грех!
— Не травите себя зря, не осложняйте себе жизнь!
Мак-Эллистер смотрел прямо перед собой. По его лицу пробегали полосы света от фар встречных автомобилей.
— Да сжалится Господь надо мной! — прошептал он чуть слышно.
Глава 4
Вечерняя мгла неожиданно взорвалась дикими воплями. А потом их окружила толпа. Охваченные безумием типы с перекошенными от возбуждения лицами орали что было мочи, устремившись в едином порыве куда-то вперед. Уэбб упал на колени, прикрыл руками, насколько это возможно, лицо и шею и стал быстро раскачиваться взад и вперед, чтобы помешать нападающим точно прицелиться. Хотя он был в одежде малозаметной в данное время суток, это все равно не спасло бы его, открой террористы беспорядочную пальбу, жертвой которой мог бы стать не только он, но и его охранники. Впрочем, убийцы не всегда прибегают к огнестрельному оружию. В их арсенале еще и дротики — смазанные смертельным ядом метательные снаряды. Выпущенные из духового оружия, они вонзаются в беззащитную плоть. Проходит несколько минут, а то и секунд, и человека нет.
Внезапно кто-то схватил его за плечо. Он вскочил, выбросил вверх руку, сделал шаг влево и, освободившись от захвата, припал к земле, словно загнанное животное.
— Профессор, вы в порядке? — услышал он справа голос охранника. При свете карманного фонаря была видна его довольная ухмылка.
— Что?.. Что это было?..
— Ну разве это не прекрасно! — воскликнул слева другой охранник, подошедший, пока Дэвид поднимался.
— О чем вы это?
— Да о том воодушевлении, которым охвачены эти парни! Радостно видеть такое!
Шумное шествие скрылось во мраке, и на территории университета вновь воцарилась тишина. Вдали, между каменными строениями, смотревшими фасадом на игровые площадки и стадион, проглядывали из-за пустых трибун взметавшиеся ввысь всполохи пламени костра. Футбольный матч был в самом разгаре.
Телохранители Уэбба посмеивались.
— Как дела, профессор? — спросил тот, что слева. — Уловили теперь что к чему? И что мы поделываем здесь?
Вроде бы все вернулось на круги своя. Умолкли наконец эти вопли. Или, может, ему это все только кажется? И отчего учащенно бьется сердце в груди? Чего испугался он; да так, что чуть было не лишился рассудка? Что происходит с ним?