Превосходство разума

Мясоедов Владимир Михайлович

По всей видимости, уроки домоводства в школе для маленьких девочек-дрейков не преподавали. Иначе бы держащая меня на вытянутых руках особа знала бы, что вениками по очищаемому объекту надо водить…А не мутузить им со всей дури, будто палицей. К счастью, по крайней мере, в проворности ей было не отказать, а потому когда больше не стягиваемые вместе виверны начали распрямляться и расползаться, то под удар их массивных чешуйчатых тел я больше не попал. Зато угодил под цепную молнию, которую кто-то из колдунов-альбиносов обрушил ящеров-целителей, пытавшихся оперативно подлечить выживших представителей военно-воздушных сил. От парочки волшебников, с которыми мы почти уже успели договориться о взаимовыгодном сотрудничестве, остались только дымящиеся головешки, а меня пусть и дернуло электричеством, воспламенив одежду и пустив гулять судороги по всему телу, но зато с головой захлестнуло эйфорией и словно расперло изнутри. Да так, что казалось еще чуть-чуть и просто лопну, забрызгав собою окружающих.

— Ух-ха-хи-хи… — Из глотки полился рваный истерический смех, по сравнению с которым звуки, издаваемые недавно почившим маньяком, звучали как нежная мелодия флейты рядышком с воплями волынки, которой завладел самонадеянный

музыкант-самоучка. Но странным образом помутнение сознания даровало и некую противоестественную легкость, даруя повышенный контроль над тем громадным количеством энергии, что буквально рвалось изнутри. Взмахнув правой рукой, словно дирижер оркестра своей палочкой, я создал нечто вроде огромной проекции этой самой руки и с её помощью ухватил сотканными из волшебства пальцами сразу нескольких мертвых легионеров, сдавил их до хруста ржавых лат и заставил воспарить в воздухе…Не особо высоко, правда, метрах в двух от земли. И ненадолго, лишь на пару секунд. А потом созданные мною чары рассеялись и излишне воинственные покойники с мечами и щитами обрушились прямо на головы своих коллег-копейщиков. Я же почувствовал боль, довольно серьезную боль, расползающуюся сразу от сердца, солнечного сплетения, позвоночника и головы по всему телу. Раньше мне казалось, что я довольно неплохо переношу дискомфорт, но это ощущение являлось чем-то воистину запредельным и сильно напоминало раскаленный свинец, телепортированный прямо внутрь организма. — Ой, блин…

— Надорвался, гладкокожий? — Ужасающая чешуйчатая лапа, покрытая белым светом, прошлась по лицу, и стало как-то легче. Все равно было ужасно больно, но больше уже не хотелось свернуться в комочек и тихо умереть, прекратив эти немыслимые страдания. Я умудрился даже не заметить тот факт, что меня, оказывается, успели положить на землю, прислонив спиной к тумбе с магическим магнитофоном, по-прежнему призывающим славить Владыку Огня. — Сиди отдыхай, дальше мы сами.

Мое неожиданное вмешательство позволило сломать строй одной из фаланг, и в брешь немедленно вломились рвущиеся к копейщикам людоящеры-воины. Нежить была сильна и бесстрашна, но отличалась некоторой медлительностью в своих движениях и принятии решений, а потому вовремя заткнуть прорыв в строю мертвых легионеров не получилось. Пока одни чешуйчатые вояки сдерживали щитоносцев, другие уже вовсю стучали своим оружием по ржавой броне самого заднего ряда немертвых, выискивая дыры, сочленения и прочие слабые места. Эффективные для ударов на дистанции длинные палки с острыми наконечниками и в ближнем бою были не совсем бесполезны, а потому кобольды и их старшие собратья дохли только так, однако же теперь соотношение упавших рептилий и рухнувших трупов составляло примерно один к одному. По крайней мере, на данном фланге. А вот другой отряд излишне бодрой мертвечины активно теснил пытавшихся противостоять им ящеров, к которым присоединились некоторые из людей, поневоле попавших в жернова между отрядами сражающихся армий. Вот только существенной поддержки те, кто пришел за бесплатным супом или относительно доступным исцелением, оказать не могли. Пара-тройка сносных вояк там вроде бы была, но они и близко не стояли по своим возможностям к моим покойным спутникам, павшим в катакомбах. Дрейки-пироманты же помочь своим подчиненным тоже времени не имели, поскольку весьма активно забрасывали огненными шарами и прочими чарами той же направленности колдунов-альбиносов. Особого успеха им вроде бы добиться не удалось, но и на то, чтобы атаковать своими заклинаниями нас, риамцев уже не хватало.

Куда делась избежавшая алой сети виверна, я так и не понял. То ли её кто-то сбил, пока у меня не было времени вверх смотреть и тело рухнуло вне зоны видимости, то ли смылась она от греха подальше из неравной битвы, то ли со всех крыльев полетела за подкреплением. Однако из четырех её товарок после освобождения от стягивающих пут в более-менее сносном состоянии осталось всего двое. Летать они уже не могли, поскольку крылья, а также некоторые иные части тела им переломало и перекрутило, но по крайней мере были живыми. А вот их всадники, увы, превратились в кровавую кашу, раздавленные собственными питомцами. Однако, истекающие кровью, шипящие от боли и крайне злые на вес белый свет звери остались крайне эффективными живыми танками, что по какой-то причине слушались дрейка-целюлительницу, погнавшую их в сторону мертвых легионеров при помощи криков, ругани и пинков. Вломившись в ряды наступающей фаланги ходячих трупов словно потерявшие управление асфальтовые катки на стоянку легковых автомобилей, они стоически приняли на свою чешую удары мечей и копий, а после двинулись дальше под громкий хруст раздавливаемой в кашу нежити. Чешуя этих дальних родичей драконов по прочности заметно превосходила дешевые доспехи людоящеров, а потому получаемые раны лишь еще больше бесили монстров, а не представляли их жизни серьезную угрозу. Правда, впавшие в раж бестии не особо тщательно присматривались к тому, кого именно они давят пузом, рвут зубами или мутузят лапами. И под удар попадали не только союзные риамцы. Прямо на моих глазах один из кобольдов осознал, как чувствует себя мяч, попавшийся под ногу опытному футболисту. Невесть с чего лягнувшая худосочного ящера задней левой лапой зверюга запулила его метров на тридцать и впечатала в стену ближайшего дома. Раздавшийся после столкновения влажный хруст не оставлял никаких сомнений том, что в карьере и жизненном пути данного нелюдя пора ставить большую жирную точку. Примерно такую же, как та, что осталась на фасаде здания после отлипания сей отбивной под действием силы тяжести.

— Колдануть или не колдануть, вот в чем вопрос? — Боль, терзавшая меня, не то чтобы совсем прошла, однако же снизилась до вполне приемлемого уровня. Пожалуй, я бы мог еще разок попробовать вмешаться в битву, благо источник энергии под боком, вернее, за спиной. И хотя он без сомнения мощнее тех артефактов, которые богатые риамцы применяют в быту, но вряд ли содержит в себе достаточно энергии, чтобы крыша вновь улетела в дальние края, а организм серьезно пострадал от пропускания через него подобной мощи. — Пожалуй, лучше воздержаться…Вдруг от такого подвига заработаю себе какую-нибудь аурную грыжу…Опять же, если придется защищаться или прорываться, то запас сил лишним не будет.

Одна

из виверн пала, поскольку копье одного из мертвых легионеров смогло ударить не просто в её крепкую чешую, а в рану на груди оставленную одним из предыдущих ходячих трупов. Не встречая сопротивления природной брони широкой листовидный наконечник пропарывал лишь мясо, углубившись в плоть прущего вперед чудовища не менее чем на три четверти метра. Была ли это слепая удача или поднятый на службу беловолосыми колдунами воин сохранил достаточную часть своего разума и прижизненных навыков, чтобы атаковать в уязвимую точку оставалось лишь гадать. В любом случае, пойти на повышение или хотя бы удостоиться одобрительного похлопывания по полечу данной нежити не грозило, поскольку истекающая целым водопадом крови рептилия в последнем усилии оторвала своими огромными челюстями голову в ржавом шлеме, а после подмяла под себя изуродованное тело, прежде чем рухнуть без движения. Вторая виверна чувствовала себя намного лучше, но в этом без сомнения была заслуга дрейка-целительницы, что забралась на спину зверя и умудрялась делать одновременно два дела. Подлечивать лучами целительного света своего необычного скакуна, чьи раны стремительно затягивались, а также выбивать плевками особо опасных для него мертвых легионеров с древковым оружием. Причем изрыгала она не кислоту, а скорее нечто вроде волшебного напалма, непонятно как не обжигающего создательницу. Комочки созданого сей необычной женщиной пламени не могли похвастаться особо крупными размерами или пробивной силой, но даже если они попадали в центр груди мертвого легионера, то секунд через пять-шесть тот оказывался надежно выведен из строя. Намертво прилипающий к любым поверхностям огонь являлся достаточно горячим, чтобы ржавое железо на самой толстой части доспеха стекало вниз жидкими струйками, а иссохшая плоть вспыхивала от одного лишь жара, источаемого в окружающее пространство. К сожалению, плеваться в пулеметном темпе у чешуйчатой дамы не получалось, пока они самолично вывела из строя всего штук пять противников и вряд ли тому виной был запрещающий подобное поведение этикет. То ли магический резерв у неё подходил к концу, то ли зажигательная жидкость во рту накапливаться не успевала.

Пара дрейков-пиромантов выдохлась и теперь уже не столько атаковала беловолосых колдунов, сколько перехватывала заметно уменьшившимися в размерах огненными шарами и струями пламени периодически бьющие со стороны альбиносов сгустки мрака. Пожалуй, красноглазки могли бы их и додавить, ибо чешуйчатые откровенно выдохлись, но видимо вампир и его свита осторожничали, не желая забывать о собственной защите. Победа определенно стала крениться на сторону риамцев, и последней гирькой на чаше весов оказались ящеры. Убитые. Валявшиеся под ногами сражающихся тела с ужасающими ранами и обширной кровопотерей вдруг стали дружно шевелиться и хватать своих бывших собратьев за ноги руками и зубами. Далеко не всегда у новоявленных зомби получалось повалить свою добычу или подтянуться по ней вверх, чтобы добраться до горла. Но во время сражения хватало и небольшой заминки, вызванной снизившейся мобильностью, попытками отбиться от грызущего твою лодыжку покойника или даже избеганием валяющихся тут и там трупов, чтобы противник использовал её в свою пользу, достав замешкавшегося бойца.

— Уничтожить еще двух, трех, ну пусть даже пять или шесть легионеров? Боюсь, это уже ничего не изменит, тут таких как я «героев» по меньшей мере штук пять надо, чтобы появился шанс расправиться с одними лишь мертвыми легионерами. А уж про вампира с его подручными и поднимающихся зомби вообще молчу. — Дрейка-целительницу сшибли с её скакуна ударившим прямо в раскрытую для очередного плевка пасть арбалетным болтом, а без возможности затянуть раны судьба виверны была предрешена Последние секунды относительной безопасности, когда всем было не до меня, я пытался использовать с толком. Напрягал свой разум в поисках способа спастись. Желательно более надежного, чем попытка задрать ручки кверху и надеяться, что показавшего магические способности чужеземца не прирежут на месте, а оттащат в Башню, ведь если прирезать его там, то можно будет из него кого-нибудь интересненького сделать. — Под землю не уйти, не вижу спуска в канализацию. Летать не умею и оставшаяся виверна на это точно уже не способна, ей крылья чуть ли не на лоскуты легионеры распустили. Дрейки видимо тоже те еще гордые птицы вроде пингвинов и страусов, иначе бы уже попробовали сбросить доспехи и подняться в воздух. Улица перекрыта с обоих сторон, дома стоят довольно далеко друг от друга, даже если и смогу в какой-нибудь залезть, с его крыши нереально перепрыгнуть на соседний. Но просто просочиться вдоль стеночки не получится, нужен некий отвлекающий фактор, своего рода отмычка…

Мой взгляд упал на пятерку массивных динозавров, приволокших сюда полевые кухни, да так и оставшихся в соединенных с ними постромках. Выстроенные в рядок животные были весьма могучи, раз могли тянуть за собой тяжелые повозки и…Дремали? В такой обстановке? Видимо они очень флегматичны, раз способны дрыхнуть когда рядом кричат, звенят железом и вываливают наземь свою требуху десятки разумных существ. Или усыплены чарами. Но любое живое существо, начиная от амёб, можно расшевелить, если ткнуть побольнее. И у позвоночных, как правило, есть одно место, которое весьма чувствительно, травмоопасно и вызывает пробуждение всех возможных инстинктов самосохранения в случае своего повреждения. Глаза, являющиеся не только одним из главных источников знаний об окружающем мире, но и своеобразным выростом мозга. Вот только все надо сделать не только очень быстро и четко, но и в подходящий для этого момент, поскольку второго шанса может и не быть.

Когда два двигающихся навстречу друг другу отряда мертвецов вплотную приблизились с разных сторон к развернутой посреди улицы полевой кухне, всасываю энергию магического магнтитофона прямо спиной, и славословия в адрес Владыки Огня затихают на середине. Динозавры, несколько напоминающие трицератопсов, а может и являющиеся ими, удобно выстроены в ряд мордами к ближайшей стенке. Слева у нас изрядно сократившаяся фаланга и вампир с прислужниками, справа более менее целое подразделение мертвых легионеров, понесшее не больше двадцати процентов потерь от своего первоначального состава. Разумнее было бы прорываться через воинствующих покойников, они понятны, несколько медлительны и вряд ли способны на сюрпризы вроде вытащенного из-за пазухи карманного арбалета.