Превратности любви
Шрифт:
– Отлично.
Лекси разгладила руками черный креп и бросила на мать настороженный взгляд, опасаясь, что та взволнуется, увидев это платье на ней. Кэтлин купила его незадолго до болезни, и Лекси помнила, как смутилась мать, потратив на себя такую сумму.
Именно Лекси уговорила ее взять это платье, и Кэтлин очень радовалась обновке, когда примерила ее дома, посмотрела в зеркало и решила, что деньги израсходованы не зря.
Спустя неделю Кэтлин обнаружила под мышкой первую шишку.
Через месяц, после радикальной
– Теперь оно мне ни к чему, – сказала она, – а на тебе оно будет сидеть идеально.
Лекси приняла подарок, желая порадовать мать и еще не зная, что беременна.
Только сейчас она смогла снова надеть это платье, единственное, что подходило для ленча с Йейлом Брадиганом в Манхэттене.
– Когда отходит твой поезд? – спросила Кэтлин, посмотрев на часы.
– У меня в запасе двадцать минут, но лучше я пойду сейчас. Мне надо купить билет и газету в дорогу.
Надо хотя бы выяснить, что происходит в мире, чтобы обсудить с Йейлом не только вопрос о ссуде. Не говорить же с ним о том, какие пеленки лучше – матерчатые или бумажные! А в последнее время она способна только на это.
– Удачи тебе, Лекси! – Отец посадил Эмму Розу в высокое детское кресло, принадлежавшее в детстве Лекси. Скотт отыскал его на чердаке, почистил и поставил внизу, ожидая, когда Эмма Роза приедет с матерью из больницы.
В тот дождливый мартовский день они на две недели поселились у родителей, и лишь потом Лекси заставила себя отправиться в свою манхэттенскую квартиру, с которой было связано слишком много воспоминаний.
Лекси предстояло собрать вещи для переезда, но она выбежала из квартиры через пять минут, прижимая к груди свитер Эммета, сохранивший его запах.
Отец сделал за нее все, что нужно: убрал квартиру, сложил вещи и поместил их в камеру хранения в Кэдис-Лендинг до переезда Лекси и Эммы Розы в новый дом.
– До свидания, дорогая, – Лекси поцеловала девочку, занятую пластмассовыми погремушками, висевшими на ее кресле.
– Не беспокойся о ней. – Скотт включил конфорку под сковородой с омлетом. – Все будет в порядке.
– Спасибо. Не забывай, папа, она еще не ест обычную пищу. В моей сумке лежит банка с грушевым пюре.
– Хорошо, хорошо…
– Папа! – предостерегла Лекси. – Не давай ей твоего омлета.
В предыдущий раз, оставив Эмму Розу на попечение отца, Лекси по возвращении домой застала дочь с рогаликом во рту. Встревожившись, она позвонила педиатру, и тот сказал, что пятимесячный ребенок должен есть только детскую пищу и рисовую кашу.
Скотт Синклер пожал плечами:
– Когда ты была маленькой, мы давали тебе все, что ели сами.
Возмущенная Лекси заявила, что теперь врачи лучше разбираются в подобных вопросах, и расплакалась:
– Я просто стараюсь быть хорошей матерью.
Быстро уступив, отец похлопал ее по спине.
– Я
Первое время Лекси часто плакала, ощущая тяжкий груз ответственности, ведь у Эммы Розы не было отца. Способна ли она, не имевшая даже кредитной карточки и никогда не работавшая на одном месте дольше нескольких месяцев, быть матерью?
Как мог Эммет так внезапно погибнуть?
Впрочем, неизвестно, проявились ли бы у него отцовские чувства. Кто знает?
«Вот я же выросла. Возможно, он тоже повзрослел бы со временем».
– Папа, если я вернусь и почувствую, что от нее пахнет перцем, то никогда не оставлю ее с тобой, – предупредила Лекси, повесив на плечо черную сумочку.
– Не беспокойся, я позабочусь о ней как надо, – пообещал Скотт.
– Все будет хорошо, Лекси, – сказала Кэтлин. – Я присмотрю за ними.
– Ложись, – распорядился Скотт. – Я обойдусь и без вас. Поезжай, Лекси, а то опоздаешь. И не позволяй этому мерзавцу мучить тебя.
– Не позволю, – сказала она.
Садясь в старый «шеви», которым Кэтлин позволила ей пользоваться, пока она не купит себе машину, Лекси почувствовала раздражение оттого, что отец назвал Йейла Брадигана мерзавцем.
Однако когда-то она сама называла его так и даже хуже.
Но сейчас Лекси хотелось защитить Йейла, который все-таки согласился помочь ей и Эмме Розе. Она считала себя его должницей, несмотря на то, что в прошлом Йейл плохо обошелся с ней, а возможно, и с Эмметом.
«Но не более того», – напомнила она себе, направляясь по тихим тенистым улочкам Кэдис-Лендинг в сторону станции «Метро Норт».
Запарковав машину, Лекси подкрасила губы, пригладила волосы и слегка подушилась.
Торопясь к поезду, она уверяла себя, что сделала это не ради Йейла. Ей просто хотелось хорошо выглядеть после стольких месяцев затворничества.
«Вот и все, – подумала Лекси. – Йейл тут ни при чем. Больше мне не придется его видеть».
«Вдруг я больше не увижу ее?» – ужаснулся Иейл, наблюдая, как метрдотель ведет Лекси к его столику.
Он приходил в отчаяние при мысли, что никогда не заглянет в эти дерзкие карие глаза и не услышит грудной голос Лекси, неизменно возбуждавший его.
«Но наши близкие отношения давно закончились, – подумал Йейл. – Теперь она – мать моей племянницы, хотя мы даже не родственники».
«О, Эммет, какого черта ты не женился на ней? – воскликнул Йейл. – К несчастью, она не твоя вдова, а ребенок не получил твою фамилию».
Во вторник, перед его уходом, Лекси сообщила ему, что девочку зовут Эмма Роза Синклер.
– Почему не Брадиган? – с горечью спросил он.
– Потому что я ее мать, а твой брат не был моим мужем. Он не пожелал жениться на мне, хотя знал, что скоро родится ребенок. Эммет утверждал, что бумажка ничего не значит.