Превратности судьбы - превратности любви
Шрифт:
– Что именно ты хочешь знать?
– сказала уже менее напряженным голосом Екатерина Андреева, обмякая в сильных руках Влада.
– Пятнадцать лет... это не слишком радикально... может, стоит остановится например на двадцати пяти годах?
– Но это же на целых десять лет больше!
– сразу ожила и возмутилась Екатерина Андреевна.
– Тебе в твоем возрасте не понять, что такое даже лишний год жизни! А тут ты предлагаешь мне самой просто так, добровольно отказаться стать моложе на целых десять лет! За те же деньги! Я хочу стать настолько молодой, насколько это возможно! И кстати хочу ещё раз предупредить тебя: если что-то пойдет не так,
– Всё будет хорошо! Корешок проверен! Иначе я бы не предложил... Ну, а последние сомнения, предлагать ли его тебе, отпали когда я увидел твою фотографию... Какой ты была красивой... и будешь ею!
– поторопился продолжить Влад, ощутив, как сразу же напряглась Екатерина.
– Вечером заварим этот корешок. И ты примешь в первый раз... Он у меня в усадьбе остался... А сейчас я пойду надо заказать столик, да бумаги разобрать... Вечер уже наступает, - Влад ещё раз поцеловал Екатерину Андреевну на сей раз в губы и вышел из кабинета.
Екатерина Андреевна, ощутившая странную слабость во всём теле, добрела до своего кресла и рухнула в него. Внезапно открывшаяся перспектива стать молоденькой девушкой потрясла всегда уверенную в себе и энергичную главу клана.
Но постепенно, чем дальше, тем больше эйфория охватившая было магессу начала таять.
"Какой-такой корешок? Какой-такой Гунь Минь? Никогда не слышала ни о чем таком!
Да и не существует подобных корешков! Разве что в сказках! Ну, силен мой Влад! Ведь пока он убалтывал меня, критическое мышление у меня напрочь отключилось! Невероятно! Просто бездна обаяния у этого парня! Хотя ведь он вроде уверял, что корешок проверен и вроде бы не врал? Мог и не врать, если его самого какой-то шарлатан убедил в том, что корешок волшебный... Просто он верит в это и меня почти убедил... Ну и что теперь делать?
Как же жалко-то, не передать словами! Ведь на мгновение даже поверила в то, что стану снова молодой! Эх... А что с этим обманщиком делать? Выгнать? Нет, жалко, да ведь и подберут тут же, желающие несомненно найдутся! Не-е-ет! Такой мальчик мне и самой нужен... А принципе-то... Он ведь уверял меня, что мне будет пятнадцать лет? Уверял! Не получилось? Извини, я тут совершенно ни при чем! Я поверила тебе! Вот и будь добр отрабатывай! Точно! Он у меня по струнке ходить будет, и из всех девушек вокруг будет смотреть только на одну девочку: на меня! Пусть считает, что мне пятнадцать! Посмотрим, как у него обстоит дело с самогипнозом!
– хихикнула, воспрянув духом, Екатерина Андреевна.
***
Сегодня был не выездной день. Екатерина решала внутриклановые вопросы, не относящие к управлению внешними активами, и поэтому осталась в своем кабинете в усадьбе. Собственно это был не один кабинет, а несколько, соединенных неприметными дверями друг с другом. В основном, представительском кабинете расположилась с бумагами моя...старшая начальница, а ее дочка заняла более скромный кабинет справа. Кипы бумаг, изучаемые мамой и дочкой, впечатляли. Очень-очень ответственные женщины. А у меня напротив предполагался день отдыха. К бумагам связанным с внутренней политикой и проблемами клана Горчаковых, связями клана со старшим кланом Морозовых меня, как и раньше не подпускали. Вся моя деятельность ограничивалась подноской кофе, чая и прочих напитков. Да и обязанности курьера тоже были на мне.
Марине в связи с ее всё более и более, с каждым днем, усугубляющимся положением, предоставили помощницу, которая будет замещать ее
"Вот, если бы вместо трех приличных женщин и одной Рады, у меня в начальницах было бы, скажем четыре Рады...
– размышлял я, расслабившись и уже привычно вытянув ноги под своим столом.
– Тогда да, у меня, возможно, были бы проблемы. А так... пфы-ы-ы..."
Да и эта, нынешняя Рада уже не казалась мне записной злодейкой, во всём черном. Отсутствие в последнее время нелепых случайностей и трагических недоразумений, в соединении с моим желанием реабилитироваться, ощутимо повысили общую температуру наших с Радой отношений. А вообще ровные и прохладные, но предсказуемые отношения с Радой теперь меня волновали гораздо меньше, чем благожелательное отношение ко мне Екатерины, как я повадился называть свою начальницу, когда мы бывали наедине в ее спальне. А мое появление в ее спальне в последнюю неделю участилось. Почти каждую ночь я проводил бок о бок с этой, на удивление энергичной для своего возраста, как днем, так и ночью женщиной.
Поскольку у меня ведь оставалось очень немного времени, чтобы успеть уложиться до окончания объявленного Леночкой срока ожидания. Я старался, пыхтел, желал изо всех сил, чтобы моя старушка стала выглядеть моложе, но пока никаких зримых проявлений моего воздействия не было. Причиной этому я считал некую раздвоенность своих желаний. Мне с одной стороны необходимо было, чтобы Екатерина заметно помолодела, а с другой стороны слишком уж быстрое омоложение чревато некорректными вопросами и ненужными подозрениями. В общем, я, как тот Тяни-Толкай у Айболита, шаг вперед, шаг назад...
"Ну и откуда результаты, если я сдерживаю себя? "
А, кроме того, иногда проскакивала некая нехорошая мыслишка: а могу ли я это делать вообще - омолаживать?
Но такие мысли я старательно гнал от себя. Конечно, было бы лучше сначала поэкспериментировать ... на какой-нибудь безобидной крольчихе, не входящий даже в младший клан, а уж потом искушать молодостью сразу саму главу клана. Но мне хватило Галины и Леночки, которых конечно назвать жертвами моих экспериментов язык не поворачивается, но и забыть которых, я теперь, как планировалось вначале, не могу. Может хоть с Екатериной таких катастрофических последствий для меня не будет. Вот и получилось, что свой очередной эксперимент я ставлю отнюдь не на крольчихе, каковыми мне до поры до времени казались Галина с Леночкой. На крольчиху Екатерина была не похожа и вначале нашего знакомства, а уж сейчас... Ее улыбка в последнее время, ввиду отсутствия обещанных мною результатов выглядела какой-то зловещей и более подходила зубастой акуле-людоедке. И с каждым днем эта ее улыбка при взгляде на меня становилась все более и более плотоядной.
"Если из обещанного у меня ничего не выйдет, то кроликом, которого ошкуряют, замочат в белом вине и польют белым же соусом, перед тем как сунуть в духовку буду именно я!"
Мои печальные размышления прервал дважды прозвеневший звонок вызова. Я уже научился по длительности звонка определять эмоциональное состояние вызвавшего. Если звучала `точка-тире-точка` - вызывали меня, как секретаря, а вот если `тире-точка-тире`... Да ещё если это самое `тире` было очень длинное, то мне предстояло побыть в роли мальчика для битья и испытать начальнический гнев.