Превратности судьбы - превратности любви
Шрифт:
Галя стойко молчала, не выказывая никакой реакции на мой довольно прозрачный намек. Но в то же время по-прежнему держалась за мой локоть и отцепляться, кажется, не собиралась.
Поэтому я решил продолжить: мало ли о чем, так глубоко может задуматься девушка. Может, подсчитывает дни, оставшиеся до месячных, а может судорожно вспоминает, что у нее имеется в холодильнике или не может подобрать слов, чтобы вежливо послать нахала подальше! Нет, последний вариант не проходит - она всё еще висит на моей руке...
Я решил быть чуть настойчивее, спать на
– Я предлагаю купить, что-нибудь к чаю: конфеты или тортик, и таким образом отметить наше нечаянное знакомство...
– только после этого предложения Галя зашевелилась, вышла из своего ступора и раскрыла рот, но я постарался опередить ее.
– Давайте зайдем в тот магазин на углу, я куплю...
– Нет, нет, у меня всё есть. Если вы не против, я приглашаю вас к себе, - всё еще не глядя на меня, сказала смущенно Галя.
"Ну, наконец-то", - с облегчением подумал я.
На самом деле Галя предложила не только чай. Хотя поначалу-то она выставила на стол одно печенье и заварник с чаем, но видимо на моей физиономии отразилось легкое разочарование, поскольку Галя, смущаясь, сказала.
– Ещё у меня есть гороховый суп...
Я сразу оживился, печенья мне было маловато. День был длинный, волнительный, да и поесть чего-то домашнего, после утренней каши у Малицких очень хотелось.
Галя, посмотрев немного на то, как я шустро расправляюсь с оперативно разогретым супом, сделала правильные выводы и снова полезла в холодильник, как вскоре выяснилось: за котлетами. В общем, когда мы приступили к чаю, я уже плотно набил свое брюхо, словно какой-нибудь удав-констриктор и только тогда вспомнил, что в моей сумке (сумку вместе с одеждой принесла Даша) помимо спальника имеется и еще кое-что.
– Минутку, Галя! Чуть не забыл! Вот!
– и выставил на стол умыкнутый еще у Морозовых свой собственный арманьяк. На ферме его пить было не с кем, да и не до того было, а таскать его с собой вечно я не собирался. Галя прищурилась, разбирая надпись на этикетке, и удивленно приподняла свои тонкие, выщипанные дугой брови.
– Франция, год тысяча девятьсот... но этого не может быть, сейчас ведь...
"Та-а-ак, всё-таки спалился! Вот тебе и Галя! Сразу этикетку изучать полезла! Разбирается что ли? Откуда? Ладно, это потом! Как будем выкручиваться?"
– Э...
– начал я.
– Конечно, я помню, что нынче на дворе 7512-й год, но всё объясняется просто: этикетку наклеили совсем недавно. Я хотел использовать бутылку для розыгрыша приятелей, да не вышло. Вот и валяется в сумке.
– Так значит в бутылке не арманьяк? Раз это розыгрыш?
– разочарованно спросила Галя.
"Чёрт, неужели и в самом деле разбирается и, может быть даже, знает в чём разница между арманьяком и коньяком?"
– Нет, там арманьяк и неплохой, просто прикол был в дате, а оказалось, что никто и не смотрит на этикетку...
– я торопливо наполнил в бокалы, которые расторопная Галя, сразу, как увидела бутылку поставила на столе.
– О, вкусно!
"Ну, еще бы, особенно, если вспомнить: сколько это стоит и главное ГДЕ!" - подумал я и, тоже выпил.
Арманьяк так понравился Галине, что мне даже не пришлось долго уговаривать ее выпить ещё по одной, а потом и ещё. Галина порозовела, избавилась от своей застенчивости, засверкала глазами, даже немного похорошела, насколько это вообще было возможно при ее внешних данных и начала азартно рассказывать анекдоты о ресторане `Иль-де-Франс`, где как выяснилось, она работает.
"Понятно, почему она разбирается в коньяках и арманьяках из Франции. Дегустирует наверно ежедневно остатки из рюмок посетителей, - думал я, продолжая улыбаться над ее рассказами.
– Так, кажется Галя готова к тому, чтобы я ее поцеловал. Иначе ещё немного и станет поздно: пьяных женщин я терпеть не могу!"
Я встал из-за стола, сделав вид, что засиделся, потянулся, сделал два шага и когда очутился рядом с Галиной, без перерыва извергавшей всевозможные истории из мира официантов и поваров ресторана `Иль-де-Франс`, то наклонился и легонько поцеловал Галю в шею. Ее короткие волосы позволяли сделать это без всяких длительных приготовлений.
Галя резко замолчала, словно ей вогнали в рот кляп, и выпрямилась. Я слегка отстранился и решил немного выждать.
"Может, сейчас получу по физиономии чем-нибудь тяжелым и буду с криками и воплями изгнан в прохладную сентябрьскую ночь!"
Но шли секунды, ничего страшного не происходило. И я решился продолжить начатое, раз уж явного неудовольствия не наблюдается. С шеи я перешел к маленькому розовому ушку, которое вполне могло бы принадлежать какой-нибудь красотке гораздо более высокого ранга, чем эта скромная официантка. Слегка куснул его и уже затем, нисколько не сомневаясь в результате, приник к сухим горячим губам Галины. Глаза ее уже были закрыты, дышала она тяжело, но руки ее безошибочно обвили меня за шею. Я немедленно подхватил ее на руки, и понес в комнату, на кровать, на диван или что-нибудь в том же роде. Нужно было принять более удобное положение, для продолжения дальнейшего общения: горизонтальное.
***
Проснулся я утром. Там же где и засыпал: в кровати Галины. Кровать для двоих была только-только, но когда я попытался переехать на имеющийся в комнате диван, Галина молча обхватила меня за шею, уткнулась носом в мои волосы и прошептала.
– Оставайся здесь!
Конечно, я не стал, ни спорить с хозяйкой, ни выяснять: можно ли мне остаться `здесь` только сейчас или имеется ввиду, более длительный срок.
"Завтра, все выясню завтра", - подумал я, погружаясь в дрёму в уютной девичьей постели и обхватывая рукой прижавшееся ко мне худенькое тельце.