Превыше Империи
Шрифт:
– Черт побери, Зин! Мы уже сто раз это обсуждали, и…
Он покачал головой, и я проглотила окончание фразы. Я бы все равно приказала ему остаться с Эммори, когда моего экама подстрелили, вернее, убили, если уж быть до конца честной. Единственная причина, по которой Эммори был сейчас жив, – это Фазе, вернувшая его с того света. Странные способности, которыми обладали фариане, сохранили мне не одного, а двух лучших телохранителей. Если бы не они… При одной мысли об этом мне стало дурно. Зин исполнил мой личный приказ, но плата за мое доверие болезненной тенью отражалась в его глазах.
Я опустила руки и разжала кулаки, не то от усталости, не то признавая поражение.
– Ваше императорское величество, –
Я подхватила протянутое мне Хао полотенце. У меня не было сил драться со своим телохранителем, и мы оба это знали. Он бы с легкостью уложил меня на обе лопатки, будь я на пике формы, а в данный момент мое состояние далеко от совершенства. Я обратилась к нему через смати, сообщая, что увижусь с Эммори позже. У нас еще оставалось в запасе немного времени, и лучше потратить его на исцеление во всех смыслах этого слова. Нам всем.
Телохранители сформировали вокруг меня плотное кольцо, а двое имперских пехотинцев вытянулись по стойке «смирно», распахивая двери перед всей процессией. Мой «звездный» статус после битвы на Канафи был у всех на устах, и только вконец обезумевший смертник, наверное, мог бы сейчас рискнуть покуситься на мою жизнь. Впрочем, это не остановило моего экама от принятия мегасерьезных мер безопасности. По слухам, это я лично переломила ход битвы на станции Даршан, несмотря на все мои попытки выделить подвиг адмирала Хассан и прочих героев сражения. Об Императрице-контрабандистке Индраны не шептался только ленивый. По словам Хао (если ему вообще можно верить), я проникла не только в умы, но и в сердца своих подданных. Тем не менее, несмотря на всю рискованность покушения, мои враги уже не единожды подтверждали свое безразличие к собственным жизням. Уилсон убьет тысячи людей, если это предоставит ему хоть малейший шанс уничтожить меня. Эммори же решил не дать ему ни единого шанса, а я не могла обвинить экама в паранойе.
Кстати, Эммори несказанно удивился тому, что я не протестовала против переноса командного центра на планету, хотя мне особенно и нечего было возразить. Все рабочие корабли передвинули в безопасное место. В конце концов, станция Даршан – всего лишь неподвижная и уязвимая коробка в открытом космосе, не говоря уже о повреждениях, полученных в ходе сражения.
Мне был необходим свежий воздух. К счастью, на Канафи Большой вовсю цвела весна, и теплая погода невероятно радовала после промерзшей Пашати и удручающей вязкой тишины космических пространств. Было важно дышать именно сейчас, когда ночные кошмары вернулись сторицей в предутренние часы. На моем счету было слишком много оборванных жизней: Портис, Джет, Клара… А скольких мне еще нужно спасти?
Губернаторский дворец на Канафи Большой был основательно разрушен саксонцами за время атак, но после того, как основные наземные войска сдались, здание больше не трогали. Хотя саксонские диверсанты еще проверяли его на прочность бесконечными залпами артиллерии, что привносило толику нервозности первые несколько дней. Сейчас это казалось просто очередной мелочью в списке необходимых дел перед отъездом.
Я шла по безликим коридорам, стены которых хранили лишь следы некогда украшавших их картин. Пустые помещения с разбитыми стеклами молчали о том, что раньше их заполняло.
– Ваше величество, – произнесла Стася, встретив меня у дверей моих временных покоев. Я отказалась занять пустующие апартаменты губернатора Филлуса, и вместо этого мы разместились в гостевом крыле.
– Стася, как сегодня чувствует себя Фазе?
– Я полагаю, гораздо лучше, ваше величество. Я еще не видела ее, но майор Морри говорит, что она даже поела без обычных уговоров.
Горе на секунду коснулось губ моей горничной, но тут же исчезло, как огненная вспышка в космическом вакууме.
– Зин предупредил, что вы придете, мэм, и я включила горячую воду в душе.
Пар наполнял ванную комнату. Я разделась и прикрыла волосы, потому что, не сделай я этого, нам еще битый час пришлось бы приводить их в презентабельный вид. Стоя под расслабляющими струями, я раз за разом проигрывала на смати момент смерти Клары и наконец-то позволила слезам беспрепятственно катиться вниз по лицу, смешиваясь с каплями воды. Только здесь можно было вдоволь наплакаться. После смерти матриарха я не проронила ни одной слезинки в присутствии других людей. Требовалось оставаться сильной во имя памяти о моей матери, Клары и всех тех, кто верил в меня. Императрица не ноет и не показывает эмоций. Только здесь, под струями обжигающей воды, заглушающей всхлипывания и смывающей несуществующую кровь с рук, я могла дать волю чувствам. Никогда в жизни я не ототру эту кровь со своей кожи, какой бы горячей ни была вода и как бы яростно я ни скребла тело. Я навсегда с ней и со всеми теми, чьи жизни и смерти не сотрутся из моей памяти.
Обтершись насухо, я надела новый мундир. Черная ткань местной формы была жестче имперской, но я была благодарна за то, что мы нашли замену ободранной ветоши, которую носили еще на Красном Утесе. Форма объединяла нас даже тогда, когда мы были далеки друг от друга, как планеты в новорожденной солнечной системе. Затем я распустила косу и провела пальцами по всей длине волос, чтобы дать им немного воздуха. Выйдя из ванной, я с размаху влетела в эпицентр грандиозного спора между Эммори и Зином. Они стояли, вытянувшись в струнку: напряженные плечи, жесткий взгляд, упрямо сжатый рот.
– Я не то имел в виду, и ты прекрасно это знаешь!
– Именно то, Эммори, я… – Зин осекся, когда увидел меня. – Ваше величество, вам принесли завтрак.
– Спасибо. Доброе утро, Эммори. – Мой ответ был самым безопасным из всех возможных.
– Ваше величество. – Он поклонился.
Ничто в облике Эмморлина Триска не намекало на его фактическую смерть всего пару недель назад. Плечи моего первого телохранителя снова были привычно напряжены, а его бесстрастное лицо не выказывало и признака озабоченности моим состоянием, которую не могли спрятать остальные. И все-таки мы оба знали, что он волнуется за меня. В данный момент было непонятно, кто стал причиной поджатых губ Эммори: я или Зин. Так что я даже не посмотрела в их сторону и уселась в орнаментальное кресло с подлокотниками, на которых были вырезаны морды львов. Механически пережевывая и проглатывая пищу, я чувствовала, как мои телохранители скрупулезно подсчитывают каждый грамм еды, попадающей мне в рот. Они были так похожи на моих родителей, следящих, чтобы я не перекинула овощи в тарелку Церы, что я не удержалась от смешка, который тут же превратился в натужный кашель поперхнувшегося человека. Я взмахнула рукой:
– Все в порядке! Просто подавилась…
Я отодвинула тарелку и принялась неторопливо потягивать чай, наблюдая поверх чашки за Эммори. Зин отвернулся от нас обоих, и я вопросительно приподняла бровь. Мой экам, конечно, меня проигнорировал. Ну, почти…
«Не обращайте внимания, ваше величество, – обратился ко мне Эммори по смати. – Это не касается лично вас».
Благодаря специальным чипам мы могли общаться ментально. Смати также исполнял роль хранилища информации и имел многие другие функции в зависимости от модели процессора.