Прежде чем вернется прошлое
Шрифт:
Эмили посмотрела на свои черные джинсы и клюквенного цвета пуловер. Не Бог весть какой наряд, но по сравнению с тем, в чем она ходила до этого, Роуз и это кажется нарядным. После своего падения и нелестных замечаний Купера по поводу ее внешнего вида она стала больше уделять себе внимания.
— Мое настроение гораздо лучше, и с отцом я уже виделась. Почему ты не сказала мне о лошади?
Роуз снова принялась месить тесто.
— Потому что это сюрприз. Я не хотела его испортить.
— Он не должен
— Он сам захотел. Кроме того, тебе нужна хорошая лошадь. Те, что у тебя есть, не самые лучшие в мире.
Эмили криво улыбнулась.
— Не могут же все быть такими, как твой любимый Пирожок.
— Наверное, я избаловала его, — произнесла Роуз с нескрываемым обожанием.
— Не говоря уже о привязанности. Ты же знаешь, лошади не живут на ранчо.
Роуз пожала плечами и улыбнулась.
— Не живут, но у Пирожка отличное здоровье. Ему двадцать пять, и он все еще в отличной форме. Ветеринар говорит, что, если я буду продолжать так же заботиться о нем, он может прожить еще лет десять.
— Не сомневаюсь! Здесь за ним отлично ухаживают.
Роуз разложила тесто по оловянным формочкам для булок и поставила их в духовку. Закончив, она взяла две большие кружки и налила кофе.
— Он без кофеина, — заверила она Эмили, занимая место рядом с ней.
Промурлыкав от удовольствия, Эмили сделала глоток.
— До чего же здорово, когда не тошнит от запаха кофе! Стучу по дереву, надеюсь, моя тошнота прошла навсегда.
— Приятно слышать. Тебе досталось за эти дни, — положив ногу на ногу, Роуз задумчиво посмотрела на Эмили. — Итак, расскажи мне, что происходит. Купер все еще у тебя?
Эмили вздохнула. Она была не в настроении обсуждать приезд Купера.
— Сегодня он поехал в город разузнать о жидком корме для скота.
Роуз одобрительно кивнула.
— Это не будет лишним, ведь у тебя никогда не было достаточно пастбищ.
Эмили знала, что мачеха права. Уставившись в свою чашку, она произнесла:
— Отец не спрашивал меня о Купере. Разве ты не сказала ему, что Купер вернулся?
— Сказала. Подозреваю, он считает, что Купер здесь надолго не задержится и его присутствие ничего не изменит.
— Надеюсь, он прав. Надеюсь, Купер на моем ранчо действительно явление преходящее, хоть он и продолжает утверждать обратное.
— Ты думаешь, он на самом деле собирается остаться?
Эмили прикрыла глаза и глубоко вздохнула.
— В душе я уверена, что нет. Скоро вся прелесть сельской жизни наскучит ему, и он отправится в дорогу. Лично я жду этого с нетерпением.
— Почему? Он приставал к тебе?
Широко распахнув глаза, Эмили уставилась на Роуз.
— В каком смысле?
— В прямом.
Эмили скривилась.
— Почему ты спрашиваешь?
Роуз нежно улыбнулась дочери.
— Он
Купер действительно был когда-то увлечен мною, мысленно согласилась Эмили. Но это было всего лишь физическое влечение.
— Мамочка, это было так давно и теперь уже не имеет никакого значения.
— Может быть, для тебя. Но Купер мог и не забыть.
— Мама! Это… просто не верится, что ты так думаешь!
— Что в этом удивительного? — настаивала Роуз. — Ты все еще молодая красивая женщина. И по какой-то неведомой причине Купер так и не женился.
— Не из-за меня же!
— Откуда ты знаешь? Ты спрашивала его?
Эмили чуть не задохнулась.
— Разумеется, нет! Ну… я спрашивала, женился ли он. Но только потому… что мне было любопытно. Все знают, я все еще в трауре по мужу.
Вздохнув, Роуз сделала еще один глоток кофе.
— Ты в трауре, дорогая?
Эмили уставилась на Роуз так, словно та утратила все нравственные принципы.
— Мама! Что на тебя нашло? Ты считаешь, я желала смерти Кеннета?
Видя, как оскорбилась Эмили, Роуз соскользнула со своего стула и обняла ее за плечи.
— Милая, успокойся. Я ничего такого не думаю. Но хочу откровенно поговорить с тобой, потому что, думаю, тебе это сейчас нужно.
— Откровенно поговорить со мной? О чем?
— О тебе. С годами я поняла, что никогда по-настоящему не интересовалась твоим замужеством с Кеннетом.
— Это правда, ты никогда не вмешивалась.
Роуз покачала головой.
— Да, потому что я знала, ты не была счастлива. По крайней мере, не так счастлива, как мы с твоим отцом.
Эмили опустила глаза.
— Не каждой паре суждено испытать такое счастье.
— Не каждой, — подтвердила Роуз. — И я знаю, что смерть Кеннета потрясла тебя, знаю, что ты многое отдала бы, чтобы того несчастного случая никогда не было. Но это не то опустошение, которое испытывает женщина, теряя родственную душу.
— Но Кеннет…
— Не был тебе родственной душой, — закончила за нее Роуз.
Эмили открыла рот для дальнейших протестов, но вскоре в смирении опустила плечи.
— Ты хочешь, чтобы я чувствовала себя более виноватой, чем сейчас?
Роуз поставила кружку Эмили на стол и взяла руки падчерицы в свои.
— Ну вот, мы подошли к тому, о чем я хотела поговорить с тобой.
Эмили беспомощно посмотрела на нее.
— На протяжении многих лет ты тянешь за собой шлейф вины. Пора отбросить его.
— Вины? Я не…
Покачав головой, Роуз улыбнулась.
— Эмили, помнишь то время, когда мы с твоим отцом впервые встретились? Тебе было тринадцать, и ты с настороженностью относилась ко мне до тех пор, пока не узнала, что я, как и ты, лишилась своей матери.