Прежде чем вернется прошлое
Шрифт:
Приехав около полутора недель назад, Купер еще ни разу не заговаривал о том периоде их жизни.
— О, я прекрасно понимаю, почему ты уехал, Купер.
Сарказм в ее голосе подсказал ему, что она не услышала ни единого его слова. Ни тогда, ни сейчас.
Но это даже к лучшему, подумал он, отстраняясь от забора. Та часть их жизни безвозвратно прошла. Он должен видеть в ней просто невестку, не более.
Надвинув шляпу на лоб, он произнес:
— Апп великолепен. Надеюсь, он будет радовать тебя.
Он
С пылающими щеками она вышла из загона и поспешила за ним в сторону сарая. Она настигла его в помещении для инструментов.
— Что? — осведомился он. — Что-то не так?
Она приблизилась почти вплотную и заглянула ему в глаза.
— Да, кое-что не так. Почему ты ушел только что?
Его брови простодушно приподнялись.
— Потому что у меня есть работа, которую я хочу закончить засветло.
Эмили чуть не фыркнула.
— Не надо этой наивности, Купер. Ты не можешь, разбередив старую рану, просто развернуться и уйти.
Его глаза сузились, и мысли Эмили унеслись далеко и наконец остановились на тех днях, когда он был ее любовником. Он заставлял ее чувствовать нечто особенное, чувствовать себя любимой. У нее перехватывало дыхание, когда она просто смотрела на него. Почти то же самое происходило и сейчас. Она могла бы поклясться, что даже сарай стал меньше и темнее.
— Послушай, Эмили, я не знаю, почему я сказал то, что сказал. Я не ожидал, что ты прочтешь мне длинную лекцию о том, что понимаешь и прощаешь меня. Я даже не уверен, что мне это нужно. Так что считай, я вообще тебе ничего не говорил.
Итак, он не нуждается в ее прощении!
— Если это то, что ты чувствуешь, то зачем вообще заговорил об этом?
— Не знаю. Наверное, просто приступ сентиментальности. Может быть, это как-то связано с тем, что отец подарил тебе Аппа. Это заставило меня вспомнить о других временах — до того, как я встретил тебя.
Любопытство быстро вытеснило ярость Эмили.
— Что же ты вспомнил?
— Ничего особенного, просто другую лошадь. Я положил на нее глаз в Розвелле и планировал приобрести ее, когда вдруг вмешался отец и купил ее для Кеннета.
— О! — только и смогла произнести Эмили.
На губах Купера играла кривая улыбка.
— По-детски с моей стороны, да? Все еще помнить такую мелочь…
Мелочь? Если бы ее отец выкинул по отношению к ней что-либо подобное, то она точно никогда бы этого не забыла.
— Как он мог — причинить тебе такую боль?
Купер невесело усмехнулся.
— Вильям не считал, что причиняет боль.
— А как же Кеннет? Наверняка он знал, что лошадь должна была быть твоей!
Купер пожал плечами, словно случай едва
— Он сказал, что пытался убедить старика отдать лошадь мне. Но я не уверен, что он сказал правду. Несколько недель спустя отец упомянул, что Кеннет умолял его об этой лошади. А Вильям никогда не мог отказать в чем-либо своему любимому сыну.
Эмили покачала головой.
— Купер, но это же ужасно! Не могу поверить, что Кеннет столь подло поступил с тобой! Когда я познакомилась с вами обоими, было очевидно, что вы отлично ладите друг с другом.
— Мы не были лучшими друзьями, но и не враждовали. Пока мы росли, Кеннет не уставал повторять, насколько несправедлив ко мне отец. Но он никогда не заступался за меня перед ним. Я много думал об этом и пришел к выводу, что Кеннета не заботило мое положение мальчика для битья, поскольку сам он был в отличных отношениях со стариком.
Эмили не знала, что и думать обо всем, что он рассказал ей. Она и представить себе не могла такой жестокости по отношению к родному брату.
— Возвращаясь к тем временам, хочу полюбопытствовать: чем ты занимался на ранчо? Если Кеннет был ответственен за скот, то за что ты?
Купер скорчил гримасу.
— В то время за немногое. Меня уже начали выживать с ранчо.
Эмили стояла рядом с Купером, который, казалось, с головой погрузился в изучение состояния уздечек, требовавших починки, и наблюдала за ним. А ведь, несмотря на всю любовь к Куперу, она никогда по-настоящему не знала его. Она знала вкус его поцелуев, знала, как приятно болтать и смеяться с ним, даже знала, каково это — заниматься с ним любовью. Но она никогда ничего не знала о его чувствах. Возможно, он и сам этого не хотел.
— Ты считаешь меня похожей на твоего отца? — спросила она. — Ты полагаешь, я предпочла тебе Кеннета, а сейчас думаю, что тебе здесь не место?
Он смотрел на старую уздечку.
— Ты это сказала, не я.
— Купер… я всегда считала, что тебе должна принадлежать часть ранчо… до тех пор, пока не поняла, что она тебе не нужна…
В его взгляде промелькнула ярость. Или это была боль? Он резко схватил ее за плечо.
— Ты считала, мне не нужна ты? — поинтересовался он обманчиво сладким голосом. — Ты это хочешь сказать?
— Кеннет любил меня. А ты нет. Все просто. — На самом деле ничего простого, но она должна заставить его поверить в это. Учитывая ее нынешние чувства, небезопасно открывать ему душу.
— Для двадцатипятилетней женщины ты была чересчур наивна, — сообщил он свое мнение.
Ее глаза вспыхнули.
— Спасибо, именно это мне и нужно было услышать.
Он сильно встряхнул ее.
— Тебе многое нужно услышать! — Его лицо медленно склонялось к ней. — Впрочем, не думаю, что слова помогут, — пробормотал он.