Прежде чем я умру

Каримова Лука

Он кликнул мышкой по значку «Скайпа»: «Мамы нет в сети. Странно, ведь обычно она работает допоздна. Я так соскучился по ней». Лу прикрыл глаза: «В детстве, перед сном, она всегда заходила ко мне в спальню, присаживалась на краешек постели и читала сказки. В конце она обязательно гладила меня по голове, приговаривая «Ты мое счастьечко», и ее губы трогала нежная улыбка. Если раньше, пока я ходил в первый и второй классы, она жила со мной в Бердичеве, то потом уехала во Флоренцию. Зимой она сидела в этом кресле и вязала мне шерстяные носочки, пока я рисовал что-то в тетрадках. Она выросла в этом городе, но ей не хотелось всю жизнь прожить в нем. Бердичев хорош, но не для нее. Она

никогда не хотела просто выйти замуж, как ее подруги, затем нарожать детей и считать, что на этом жизнь заканчивается и теряет все свои краски. Ее душа стремилась к новым знаниям и путешествиям. Вот в чем заключалась ее свободолюбивая натура. И эти качества я унаследовал именно от нее».

После отъезда матери в Италию Лу жил в доме бабушки до девятого класса, а затем перебрался в их с мамой двухкомнатную квартиру. Но из-за того, что он поменял место жительства, Лука не перестал приходить к старушке на обеды и ужины.

Ее двухэтажный дом в тюдоровском 3 стиле находился вдалеке от городской суеты, на Речной улице. Из окон открывался дивный вид на реку, а задний двор занимал огромный розарий.

Сколько Лука себя помнил, каждый летний вечер они устраивали посиделки на веранде за кофейным столиком: мама расставляла фарфоровый сервиз, а бабушка заваривала чай.

3

Стиль Тюдоров – архитектурный стиль поздней английской готики, развивавшийся в период правления английской королевской династии Тюдоров. Стиль охватывал 1500—1560 годы и уступил место Елизаветинской архитектуре.

Они превращались в героев чаепития из «Алисы в стране чудес», особенно когда бабушка начинала рассказывать новые идеи для своих романов, изобилуя подробностями приключений влюбленных.

Семилетний Лука сидел на стуле с мягкой подушкой, держа в руках большую чашку с чаем, и весело смеялся: бабушка всегда умела рассказать такое, от чего Лу хватался за живот и не мог остановиться. После чаепития Ветту оставляли одну делать записи в блокноте.

«Я садился на качели, когда-то построенные дедушкой для мамы, и мы с ней раскачивались». Качели были с широкой деревянной доской-сидением, а по бокам шли плотные канаты, укрепленные на железных столбах. Бабушка рассказывала, что когда мама была еще подростком, она попросила построить для нее такие качели. Впоследствии, будучи беременной, мама Луки раскачивалась на них, придерживая большой живот. Ей хотелось родить именно в Бердичеве, чтобы бабушка присутствовала рядом.

Ветта выглядела очень привлекательной и энергичной женщиной для своих лет. Внешне ей никак нельзя было дать больше пятидесяти. Подобно герцогине, она являла собой эталон изысканности и шарма. У нее даже была английская привычка пить чай с сэндвичами. На ее светлой кухне чувствовался аромат свежей выпечки, а в шкафчике всегда находилось множество сортов чая.

Она зарабатывала сочинением женских романов, которые имели большую популярность и издавались не только в Украине, но и в Европе. Именно бабушка убедила внука продолжить писать свои «Заметки». Также она всегда напоминала, что у них творческая семья, и грех не развивать литературные способности. Ветта приветствовала новые идеи и с детства прививала внуку такую же тягу к знаниям, как и собственной дочери.

Мать не говорила сыну о том, как познакомилась с его отцом, и бабушка, наделенная даром рассказчицы, поведала о «страсти» двух влюбленных так, словно это был очередной ее шедевр любовной прозы.

***

В

период молодости и обучения в Брюссельском университете мать Луки влюбилась в некоего Луцио Лазаря, привлекательного художника и архитектора. Со временем его творчество пошло в гору и принесло ощутимый доход, благодаря этому мужчина стал хозяином нескольких картинных галерей в Европе. Зять сразу понравился Ветте, она приняла его как родного сына, особенно с учетом того, что Луцио вырос сиротой и всего в жизни добился сам.

Пара прожила вместе несколько счастливых лет. Но после рождения сына Луцио стал отдаляться от семьи, и вскоре, не желая мешать развитию творческой натуры мужа, Луиза настояла на разводе. Оставшись хорошим другом, мужчина никогда не забывал о своем сыне и бывшей жене. Лука ни в чем не нуждался, на его личный счет переводились солидные алименты.

Выключив ноутбук, Лу посмотрел на часы – 3:35. Встав с насиженного места, он поплелся в кухню и остановился перед календарем. «Как быстро летит время, и ведь так всегда…», – он переставил дату на 8 июля.

На стене висела небольшая рамка с фотографией: пятилетний Лу и его мама. Молодая женщина сидела за кофейным столиком, а рядом стоял сын со счастливой улыбкой на лице и блестящими, забавно торчащими в разные стороны черными волосами.

– Спокойной ночи, мама…

***

Запахи еды, витающие по квартире с раннего утра, заставили Яна проснуться. Еще несколько минут он лежал на диване, смотря в потолок и вспоминая, где он и кто сейчас шумит в квартире. Конечно же, это была Анжелика. Отлично выспавшаяся и бодрая женщина готовила завтрак, приговаривая:

– Какой он высокий! Почти два метра ростом, а какой красавчик! – причмокнула губами. – Я готова утонуть в его голубых… – она задумалась. – Или серых глазах? Да неважно! – довольно захихикала, прикладывая ладони к горящим от смущения щекам.

Все это Ян отлично услышал, но не придал значения. Ангел жил столько веков, что перестал чему-либо удивляться, женщины всегда были очарованы им.

Взлохматив волосы на макушке, он медленно потянулся и, широко зевнув, встал с дивана: «Надеюсь, она приготовила что-то очень вкусное…». Накинув на обнаженный торс широкую футболку с ромбовидным вырезом, он прошлепал по чистому паркету в гостиную-кухню. Здесь Анжелика колдовала над плитой, поддевая деревянной лопаткой пышный омлет с ветчиной и помидорами.

На столе красовалась горка блинчиков, мисочка нарезанного фруктового салата и большой кофейник. Тихонько сев на табурет, Ян подтянул одну ногу под себя и поправил задравшуюся штанину спортивных штанов на щиколотке. Хозяйка его даже не заметила. Она напевала себе под нос песню про любовь и, когда повернулась со сковородкой в руке к столу, нервно вздрогнула:

– Ой, а я и не слышала, что ты проснулся, – ее алые губы расплылись в улыбке, – Вот, приготовила разной вкуснятины! – она выложила омлет в глубокую тарелку и поставила сковородку на плиту.

Он принюхался, и в животе громко заурчало.

– Спасибо… – сдержанно поблагодарил Ян.

Взяв вилку и положив себе часть омлета, он добавил горошка и принялся за еду. Анжелика, спохватившись, всплеснула руками:

– Вот я хороша, а про брынзу и овощи совсем забыла! – она достала из холодильника коробочку сербской брынзы и нарезанные огурцы с помидорами.

– Кушай, птенчик, а то ты такой ху-у-уденький, – засюсюкала женщина, разливая кофе по кружкам.

– У меня высокий метаболизм, я не полнею, – отчеканил ангел, пережевывая омлет. – И я жилистый! – более дружелюбно добавил он, натыкая на вилку кусочек брынзы. Анжелика сделала глоток кофе и мечтательно взглянула на прическу Яна.