Прежде чем я умру
Шрифт:
Микер был конкурентом Перрита. Если иметь дело с Перритом было малоприятным занятием, то встревать в его раздоры с Микером-Большие пальцы было просто опасно.
Я продолжал слушать Дейзи Перрита, потому что у меня не было другого выхода. Можно было только пристрелить его, но психологический момент для этого был упущен. Дальнейший ход событий, по его словам, доказывал, что Микер не нашел его дочь, а просто узнал, что она где-то скрывается. Перрит больше всего боялся, что кто-то найдет его дочь и расскажет ей правду. Это разрушит его
– Это мешает моим делам, – сказал он. – Там, где вопрос касается дочери, я перестаю здраво рассуждать и нормально действовать. Вы слышали, что я жестокий человек?
– Да, я слышал.
– Так оно и есть, но таких людей немало. Суть в том, что у меня есть голова на плечах. Причем получше, чем у всех других людей, которые мне до них пор попадались. Но там, где вопрос касается дочери, моя голова отказывается работать. Это доказывает мой приезд сюда и мой разговор с вами. Или даже более убедительно доказывает то, что я сделал год назад.
Я снял квартиру на Пятой авеню и поселил там одну девушку в качестве моей дочери. Я понимал, что делаю величайшую глупость, но все-таки пошел на это.
Перрит объяснил, что это было сделано с целью отвлечь внимание Микера и всех прочих, интересующихся его семьей, его настоящей дочерью. Раз он сам живет в этой квартире вместе с дочерью, то никому и в голову не придет искать ее в других местах, особенно в колледжах. Эти был хитроумный план. Казалось, его тайна надежно скрыта.
– Затем, – сказал Перрит другим тоном, и в его глазах сверкнул опасный огонек, – эта тварь начала шантажировать меня.
Вымогательства начались за неделю до Рождества с требования тысячи долларов наличными сверх ее еженедельного жалованья в сто долларов.
За последние полгода она потребовала и получила:
В конце января – 1500 долларов.
В середине февраля – 1000 долларов.
В конце апреля – 5000 долларов.
В конце июня – 3000 долларов.
В конце июля – 5000 долларов
В конце августа – 8000 долларов.
– Любопытно, – сказал я, – что сумма то возрастает, то снижается, то опять возрастает. Любопытно с психологической точки зрения.
– Это кажется вам забавным, не так ли?
– Я сказал не «забавным», а «любопытным». Кстати, найдутся люди – я не говорю, что принадлежу к их числу, – но найдутся люди, которые не поверят вам. Эта девушка выудила у вас почти двадцать пять грандов. Почему же с ней не произошло никакого несчастного случая? Почему она жива?
– Вы верите слухам, которые распускают обо мне, – кисло сказал Перрит.
Я усмехнулся.
– Это останется между нами. Почему вы не расправились с ней?
– С моей дочерью?
– Но она ведь не является ею?
– Но для всех она моя дочь. Мне пришлось бы убрать ее самому, и это было бы слишком рискованно. Она учла все это. Допустим, она исчезает, и Микер узнает об этом. Тогда он снова начинает искать мою дочь, и я оказываюсь там же, откуда начал. Я рассматривая
Я пожал плечами.
– Значит, вы останетесь с дорогостоящей дочерью?
– Я останусь с жадной дурой. Вчера вечером она потребовала у меня тридцать грандов. Тогда я решил обратиться за помощью.
Услышав цифру, я присвистнул.
– Это уж слишком. Почему бы вам не урезать ее аппетиты?
– Я пробовал. Неужели вы думаете, что я так легко раскошеливался?
– Нет, не думаю.
– Правильно делаете. Я пытался урезонить ее, но в определенных границах, поскольку представил ее своей дочерью. Поэтому мне нужна помощь, Я знаю немало юристов, но ни одному из них я не рассказал бы и десятой доли того, что рассказал вам. Я выбрал для своего дела Ниро Вульфа, потому что у него есть голова на плечах. Он должен договориться с ней. – Перрит оказал на пачку банкнот. – Это для начала. Я уплачу за все, что будет сделано, и уплачу неплохо.
– Вульф не возьмет этих денег.
Перрит пропустил эти слова мимо ушей. Мне начало казаться, что своим жизненным успехам он обязан особому устройству барабанных перепонок, не пропускавших все нежелательные звуки.
– Вам понадобятся деньги, чтобы уладить дела с этой девушкой, – сказал он. – В качестве моей дочери Вайолет Перрит. Но настоящее ее имя Анджелина Мерфи. Я привез ее из Солт-Лейк-сити, где она скрывалась от полиции под именем Салли Смит.
Перрит рассказал мне много всего, гораздо больше, чем мне хотелось знать, но тут поздно было что-то менять. Покончив с темой Вайолет-Анджелина-Салли, он перешел к настоящей дочери. Ее зовут Бьюла Пейдж. Когда он начал говорить о ней, я решил, что он сейчас вытащит из кармана и начнет показывать мне ее фотографии, так изменился его голос.
Послушать его, так все студенты ей в подметки не годились. Он входил в целый ряд несущественных деталей, что я простил, так как ему не с кем было поговорить о ней.
– Я уже сказал Вульфу, что поручу ему кое-что в связи с моей дочерью, – заявил Перрит. – Есть опасность, что ее могут узнать, так как она очень похожа на свою мать.
– Но мистер Вульф не занимается пластическими операциями, – запротестовал я. – Обратитесь к хирургу.
– Вы находите это забавным? – спросил Перрит.
От его тона у меня мороз прошел по коже. Я услыхал голос убийцы. Очевидно, он мог простить многое, но только не шутки в адрес Бьюлы.
– Не слишком, – вежливо сказал я. – Но вы напрасно думаете, что мистер Вульф может избавить вашу дочь от сходства с матерью…
– Я этого и не требую. У Бьюлы есть привычка: она сидит, опустив плечи и слегка ссутулившись, а потом вдруг выпрямляется рывком. Эту привычку она унаследовала от матери, и так ее можно безошибочно узнать. Я пытался отучить Бьюлу от этой привычки, но мои слова на нее не подействовали, а настаивать не хотелось. Может быть, Вульфу удастся.