Президент
Шрифт:
Когда Воропаев остановился и заглушил мотор, почувствовал сумасшедший бег своего сердца. Оно раньше его объявило тревогу.
Машину слегка качнуло и в зеркале он увидел поднятую крышку багажника. Он хотел выйти из машины, но в этот момент что-то замаячило слева у форточки и он услышал звук, который нельзя спутать ни с каким другим звуком на свете — это был металлический взвод пистолета. Холод обдал Воропаева, его большой палец отжал предохранитель, а ствол своего «стечкина „ он почти вдавил в мягкую обивку дверцы. Когда хищная округлость глушителя приблизилась к самой форточке, Олег начал стрелять. Три пули он выпустил через дверцу, затем подняв ствол и согнув кисть руки книзу, через форточку сделал еще несколько выстрелов. Но он знал, кого бы он там ни уложил, где-то
Олег перекатился от машины в сторону водозабора и занял позицию. Его руки были как две натянутые струны: в них он зажал пистолет, прислушиваясь к каждому шороху. Глаза, привыкающие к темноте, уже различали контур машины, и маленький отблеск на одной из фар — видимо, далекие огоньки добежали до этого кровавого места.
Но то, что произошло дальше, напоминало кадры из какого-нибудь пошлого боевика: на правом берегу реки вдруг поднялся огромный столб пламени, за которым последовал гигантский взрыв. Олег понял: взорвался «Москвич» -каблучок, машина-торпеда, которую он видел в гараже автобазы.
Город целиком погрузился в кромешную тьму. Возможно, взорвали электроподстанцию или опоры ЛЭП…
Он лежал и до рези в глазах вглядывался в темноту, где копной застыл «фордик» , за которым, возможно, скрывался тот, кто хочет его изрешетить из автомата. И легкий металлический звук поколебал тишину и звук этот исходил от заднего правого колеса машины. Возможно, тот, кто там находился неосторожно задел автоматом корпус «фордика». Воропаев протянул в сторону руку, нащупал небольшой ком слежавшейся глины и бросил его в сторону машины. И, видимо, попал в нее потому что в то же мгновение раздалась еще одна очередь, трассер которой исходил не от самой машины, а из точки, удаленной от «фордика» на десять-пятнадцать метров.
Олег приподнялся и прицелился в то место, откуда только что выпархивали смертоносные светлячки. Трижды выстрелив, он перекатился за трубу и ждал ответного огня. Но вместо него, он услышал стон. Наверное, тот, кто стрелял ранен, а может, это хитрость, подумал Воропаев, уловка? Поэтому он не спешил: выждал и потихоньку стал подползать к машине. Он уже был в трех шагах от нее, когда по нему полыхнуло пламя и он, вжавшись в землю, с дрожью в теле ждал последнего смертельного укола. Но пули прошли поверху, обдав его горячими пороховыми дымами. И снова раздались стоны, но теперь более затяжные, несдерживаемые… Воропаев перекатился от машины и стал ее огибать. Крадучись, по-кошачьи пластаясь по земле, он приблизился к тому месту, откуда исходили стоны.
Он не стал добивать умирающего человека, который ничком лежал на отсыревшей от росы траве. Он только вытащил из-под него автомат и фонарем посветил на лежащего. Это был Вано, его курчавая голова находилась в луже крови, которая натекла из рукава его десантной куртки.
Воропаев перевернул Вано и отстегнул от его пояса гранату, а из-под полы извлек небольшой пистолетик ПСС, предназначенный для бесшумной и беспламенной стрельбы. Из кармана брюк вытащил мобильник.
— Вано, зачем вы хотели меня убить? — наклонившись к грузину, тихо спросил Воропаев.
Вано скривил рот, видимо, хотел что-то сказать, но силы были на исходе. Олег ждал, ему важно было знать, кто приговорил его…
— Кто приказал вам меня убрать?
Губы Вано с трудом отклеились одна от другой и он еле слышно изрек:
— Саи… Саид Ахмадов… Велел взорвать тебя вместе с машиной…
Голова Вано откинулась набок, изо рта выпорхнул сукровичный пузырь, из левого глаза скатилась капелька влаги… Судорога прошла по его ногам и все — душа его отлетела.
Воропаев взял его руку и пытался прощупать пульс, но его не было.
Когда Воропаев открыл багажник и посветил фонарем, глаза его полезли на лоб. Под пледом лежало сотни две тротиловых шашек, завернутых в серую грубую бумагу. Но не это его удивило и едва не сбило с катушек — под вторым слоем взрывчатки зелеными циферками высвечивался таймер. Воропаев взглянул на свои часы и сравнил расположение стрелок с тем, что увидел на табло взрывателя. Разница в две с половиной минуты…
На раздумье не было времени и он, чертыхаясь, стал заводить «фордик» , на ощупь соединяя обнаженную проводку. Подал машину назад и, не разворачиваясь, докатил до ступенек, которые с набережной сбегали к реке. Сделал небольшую дугу и, направив машину в самый створ спуска, выскочил из «фордика» и побежал от реки в кромешную темень. Напоролся на какой-то строительный хлам, упал и, закрыв голову руками, стал считать… Он слышал всплеск, урчанье водоворота, в который уходил «фордик» , слышал оглушительную тишину, и когда досчитал до тридцати четырех, все вокруг него сдвинулось, завибрировало и ему казалось, что земля сорвалась со своей оси и спасенья уже не будет… Огромный фонтан воды взвился над Доном и тяжело вернулся в свое лоно.
«Полдела сделано» , — неизвестно кому доложил Олег и вытащил из кармана «моторолу». Он опять зажег фонарик и трясущимися от напряжения пальцами нажал на 02. Ему ответил грубый голос и когда Воропаев сказал в трубку, что скоро может начаться захват и подрыв АЭС, его послали куда подальше. Дежурный УВД, задерганный звонками, связанными со взрывами в городе, и чехардой, которая творилась в Управлении, вышел их себя, что говорило о его непрофессионализме. Но поскольку Воропаев не отключался, на другом конце связи переиначили и уже другой голос, с нормальными модуляциями, негромко сказал: «Если у вас, действительно, есть для нас полезная информация, говорите и не тяните время.» «С кем я говорю?» — спросил Воропаев. «С майором Ковалевым и мне тоже хотелось бы узнать ваше имя…» «Запоминайте: вам звонит бывший боец московского ОМОНа Воропаев Олег Александрович, которого восемь месяцев назад похитили в Чечне… А сейчас я вместе с бандой Саида Ахмадова в вашем городе и должен был… — голос у него сорвался, — должен был взорвать водозабор, но в последний момент передумал и вышел из игры. Тех, кто не захотел последовать моему примеру, можете найти у водозабора, они там отдыхают…» «Олег, только не кладите трубку»… — голос майора Ковалева загустел, в нем слышались умолительные нотки и адское нетерпение. «Я почти все вам сказал… разве что не упомянул о парапланах, на которых смертники предпримут сейчас налет на АЭС… Майор, если вы знаете, где раньше была армейская автобаза, вы все свои проблемы решите одним махом… У меня к вам личная просьба…» «Я слушаю, говорите». «Если попаду к вам в руки, прошу об одном: поместите в одиночную камеру, мне никого не хочется видеть…» «Олег, где вы? Я, майор Ковалев, даю вам слово офицера разобраться по совести, вы можете мне доверять…»
Но для Воропаева эти слова были лишней, необязательной риторикой и он отключил связь…
15. Воронеж защищается.
…Когда Костиков услышал от дежурного майора УВД Ковалева о звонке «омоновца Воропаева» , началась бешенная раскрутка ситуации. Слово «парапланы» , о которых говорил Воропаев, и о чем Костикову нашептал его агент, поставило все на свои места. Конечно же, речь шла о готовящемся беспрецедентном террористическом акте.
Костиков, прежде чем связаться с Москвой, вызвал к себе старшего лейтенанта информационно-вычислительного отдела Лену Федосееву и дал задание — в течение пяти минут представить ему дислокацию бывшей армейской автобазы. И действительно, буквально через шесть минут на его стол легли данные о бывших воинских объектах, среди которых значились три автобазы. Но какая из них является сейчас очагом опасности? Чтобы не гадать, он связался с командиром вертолетчиков и обозначил точки, где необходимо незамедлительно произвести аэрофотосъемку.