Президенты RU

Минкин Александр

Это предупреждение следует расценить как наводящее, наталкивающее на вредные мысли. А главное, из этого случая совершенно ясно, что у той воспитательницы такие мысли уже есть. И неизвестно, предупреждает ли она мамаш искренне, чтобы предотвратить, или лицемерно – чтобы натолкнуть и тем посеять сомнения, скепсис, цинизм.

Такие разговоры опасны, ибо почти вся русская классика может быть истолкована злоумышленно.

В этом смысле тяжелейшая судьба сложилась у гениального произведения Пушкина «Борис Годунов». Написав «Комедию о настоящей беде Московскому государству, о царе Борисе и о Гришке Отрепьеве», то есть написав в 1825 году о событиях двухсотлетней давности (Борис Годунов умер в 1605-м),

Пушкин сознавал, что его «комедия» может быть истолкована как намек на еще очень горячее событие 1801 года, когда Павел I был убит и на престол возведен почти отцеубийца Александр I, сказавший первым делом крайне важную для ближнего круга фразу, означавшую поворот назад: «При мне все будет как при бабушке!»

Пушкин предвидел неизбежные проблемы с цензурой. В письме Вяземскому сразу по окончании пьесы он пишет: «Жуковский говорит, что царь меня простит за трагедию. Навряд, мой милый. Хотя она и в хорошем духе писана, да никак не мог упрятать всех моих ушей под колпак юродивого. Торчат!»

Пьеса не была разрешена ни к публикации, ни к постановке. Император (уже Николай I) сделал на рукописи издевательскую надпись-совет: «…с нужным очищением переделать в исторический роман наподобие Вальтер Скотта». Все равно что предложить Лужкову подмести Тверскую. Пушкин был в бешенстве, сломал диван.

Императорский запрет понятен. Хотя после Смуты прошло уже двести двадцать лет, но пьеса прямо касалась дома Романовых, содержала фамилии действующих политиков, и пр., и пр. Да и другая смута – и стрельба, и казни – в столице были только что. Восстание декабристов, стрельба на Дворцовой, пятеро повешенных…

Трагедия о Борисе, написанная в 1825-м, могла, даже против воли автора, содержать намеки на убийство Павла I, поскольку оно уже было.

Но намеков на восстание и казнь декабристов в трагедии не было и быть не могло, просто потому, что она была окончена за месяц до.

Однако доказывать властям такие тонкости бесполезно. И невозможно. Всякий, кто решается объяснять царю, что тот не прав, – или дурак, или самоубийца.

В 1982 году все повторилось.

Спектакль «Борис Годунов» в Театре на Таганке был запрещен. Категорически. Несмотря на все уловки режиссуры, несмотря на громкую защиту со стороны некоторых представителей диссидентствующей интеллигенции.

К власти в 1982-м после смерти Брежнева пришел Андропов, шеф КГБ; а эта организация, хотя и меняла названия (ЧК, НКВД, МГБ, КГБ и др.), но и по сути, а главное – в сознании диссидентствующей интеллигенции – была палаческой. Не столько вчерашней, ежовско-бериевской, сколько исторической малюто-скуратовской, пыточной.

Естественно, чекисту Андропову, только-только ставшему генсеком, было невмоготу читать (или слышать со сцены):

Какая честь для нас, для всей Руси!Вчерашний раб, татарин, зять Малюты,Зять палача и сам в душе палач,Возьмет венец и бармы Мономаха…

…Понимая нетерпение читателей – узнать наконец обещанную разгадку смерти Сталина, – все же скажем еще несколько слов о печальной и досадной привычке грамотных русских видеть в старых классических строчках описание новейших событий. Привычка возникла потому, что современные писатели не смели критиковать власть и органы, а классики (Пушкин ли, Достоевский ли…) писали не о КГБ и до КГБ – потому слова их были куда смелее, чем у робких современников, знающих, что за вольное слово можно поплатиться отнюдь не ссылкой в Михайловское, в родовое имение.

Оттепели

и холода сменяются в нашей стране с убийственным постоянством. Мы, как огромный, не жалеющий статистов театр, разыгрываем бесконечную классическую трагедию. Столетия проходят, а реплики повторяются дословно, сцены – до мелочей.

* * *

Уверены ль мы в бедной жизни нашей?

Пушкин.

Арест Ходорковского – невероятно богатого, невероятно успешного, со всеми президентами (нашими и не нашими) лично знакомого и потому, казалось, неуязвимого – заставил содрогнуться очень многих невероятно богатых, невероятно успешных. Те из них, что хорошо учились в школе, бормотали в тот день, уставясь бессмысленными глазами в пространство, слова боярина:

Что пользы в том, что явных казней нет?Уверены ль мы в бедной жизни нашей?Нас каждый день опала ожидает,Тюрьма, Сибирь, клобук иль кандалы.Знатнейшие меж нами роды – где?Заточены, замучены в изгнаньи.

В день ареста Ходорковского выпал снег. А сам арест миллиардера, последовавшее падение биржи, отставка Волошина и весь шухер по этому поводу в стране и мире – заслонили и войну, и выборы, и годовщину гибели заложников Дубровки. Это совпадение шухера с первым снегом вызвало в памяти некоторых известные строки:

Когда зима, берясь за дело,Земли увечья, рвань и гнойВдруг покрывает очень белой,Непогрешимой пеленой,Мы радуемся, как обновке!Нам, простофилям, невдомек,Что это – старые уловки,Что снег на боковую лег.Что спишут первые метелиНе только упраздненный лист,Но все, чем жили мы в апреле,Чему восторженно клялись!..Хитро придумано, признаться,Чтоб хорошо сучилась нить,Поспешной сменой декорацийГлаза от мыслей отучить.

Писал это, конечно, не простофиля. А что это за восторженные апрельские клятвы? Митинги 1991 года? – когда стотысячные толпы скандировали: «Ельцин! Ель-цин!» Или апрель 1985 года? – когда народились столь радужные надежды, что особо прогрессивные писатели даже назвали свой союз «Апрелем». Нет, Илья Эренбург (которого Сталин не уничтожил, может быть, потому, что тот был официальный «личный враг Гитлера») писал эти стихи об апреле 1956-го, об Оттепели. А написал он их в 1963-м, когда Оттепель кончилась и наступили холода. Как оказалось – на двадцать с лишним лет. Земли увечья, рвань и гной… Взорванные дома ушли под снег, Дубровка ушла под снег, «Курск» ушел, ушли тысячи погибших в Чечне (погибших не за Родину, а за войну)… То у нас перепись, то референдум, то выборы в Чечне, то выборы в Питере, то в Думу, то ловят Березовского, то сажают Ходорковского, то «Челси» купили, то «Локомотив» надрал жопу макаронникам – у нас каждый день обновка. «Чтоб хорошо сучилась нить, поспешной сменой декораций глаза от мыслей отучить». Совет детсадовской воспитательницы понятен. Не читайте детям Чуковского. Вдруг они неправильно поймут «Тараканищу». Вдруг у ребенка в невинной головенке переклинит: замкнет и соединит новости ТВ со строчкой из стишков: