Президенты RU
Шрифт:
Их воспринимают как врага. Возмутительный приказ Хасбулатова выселить всех чеченцев из московских гостиниц – приказ откровенно расистский – был, возможно, продиктован желанием Хасбулатова перестать быть чеченцем. Стать более русским, чем русские. (Сталинская мечта.) А решимость любым способом держаться у власти объясняется еще и тем, что он понимает: на следующих выборах чеченец не пройдет в председатели парламента России.
Не надо доводить до войны.
Не надо разжигать рознь.
Надо всего лишь осознать ситуацию.
Ведь не исключено, что и война нам не поможет. Зловредный Гегель спрашивает: «Можно ли помочь демократическому народу с его своекорыстными гражданами – легкомысленными, надутыми, сварливыми, лишенными веры и здравого рассуждения, болтливыми,
Задумайтесь хоть раз над тем, что такое «война до победного конца». Что вам важнее – эпитет или суть? Вообразите: война до победного капута. Конец – это смерть. Какая? – мертвым неважно. А у кого с теорией плохо, кому не даются умозрительные построения – тот пусть посмотрит на Югославию. Не глупее нас были и гораздо богаче жили. А вот режутся и никак не могут остановиться.
Бог дал войну.
Любопытна «сумма ненависти». Она кое-что говорит о готовности к взрыву. Данные 1991 года. С тех пор Чехословакия распалась, в Германии жгут турецкие дома, во Франции бушевали арабы, Югославии нет вообще, Россия кипит.
Генеральный информатор
7 сентября 1993, «МК»
Перед вами беседы генерального прокурора РФ Степанкова с Д. Якубовским [58] . Это – распечатка телефонных разговоров, которые они вели в 1992–1993 годах. Якубовский при этом находился, как явствует из контекста, то в Канаде, то на Ямайке, то еще где-нибудь.
58
Д. Якубовский – знаменитый тогда аферист «генерал Дима» – один из руководителей России (оборона, прокуратура, МВД), сел в тюрьму за воровство книг, теперь вроде бы адвокат.
Степанков во время всех цитируемых разговоров находился в Москве: в служебном кабинете генерального прокурора, дома, на даче.
Кто делал запись? Вопрос остается открытым.
Неизвестно также, кто делал распечатку. Работа эта нудная, утомительная. Распечатка рабски следует звукозаписи, фиксируя все «хе-хе-хе», «угу» и примитивный мат, занимающий много места, но не носящий, естественно, информативной нагрузки.
Впрочем, ругательства позволяет себе только Якубовский. Иногда его мат дает понять степень его растерянности, злобы, страха, а иногда – это нарочитая, не спровоцированная ситуацией похабщина. Порой складывается впечатление, что Якубовский похабничает, чтобы напоминать Степанкову об уровне их отношений, а иногда – чтобы демонстрировать этот уровень кому-то третьему.
Так или иначе, эту односторонность мата трудно истолковать как грубость одного и благовоспитанность другого. Благовоспитанный мог бы хотя бы раз одернуть. Скорее тут ощущается чисто российское проявление: матерящийся начальник и поневоле вежливый подчиненный.
Аутентичность телефонных переговоров Степанкова и Якубовского не нуждается в доказательствах. Подлинность удостоверил сам генеральный прокурор России.
Когда Макаров [59] заявил, что располагает записью телефонного разговора, где Якубовский и Степанков планируют его убийство; когда в печати появились обширные фрагменты этих разговоров (тон и лексика которых компрометируют генерального прокурора) – Степанков не отрицал самого факта бесед.
59
Адвокат Андрей Макаров – тогда близкий соратник Гайдара по
Он утверждал, что, во-первых, никаких убийств не обсуждал, а во-вторых, что эти беседы есть «беседы с информатором» – т. е. исполнение служебного долга, каковое компрометировать его (Степанкова) не может.
Степанков не раз публично заявлял, что Якубовский (имеющий удостоверение, подписанное генеральным прокурором) – всего лишь ценный информатор, знания которого полезны для прокурорской борьбы с организованной преступностью.
Ответ безупречный. Действительно, приходится мириться с тем, что информаторами МВД бывают воры и скупщики краденого: информаторами КГБ (МБ) – проститутки обоего пола. Спецслужбы не могут отказаться от информации потому, что у ее носителя хронический триппер и ненормативная лексика. Таким образом, независимо от того, вор ли Якубовский, какова его сексуальная ориентация и т. д., прокуратура, безусловно, вправе использовать его как информатора.
Читаем документ. Смотрим: кто спрашивает? кто отвечает?
ЯКУБОВСКИЙ. Как дела?
СТЕПАНКОВ. Ну, новостей никаких нет, потому что с Шумейко [60] я не встретился. У них там проблемы в правительстве. Завтра с утра буду снова искать. На него тоже крупные наезды.
ЯКУБОВСКИЙ. На него самого?
СТЕПАНКОВ. Да, на него самого. Тут одна публикация готовится.
ЯКУБОВСКИЙ. Я знаю, мне говорили. В «Московском Комсомольце», что ли? [61]
60
Вице-премьер России.
61
Они говорят о моей статье «Афера», где рассказывалось, как некая наша фирма подписала – с благословения Шумейко – договор с лихтенштейнской фирмой о получении кредита в двадцать пять миллиардов немецких марок на двадцать пять лет без процентов. Понятия не имею, как стало известно, что я готовлю статью об этом грандиозном жульничестве.
СТЕПАНКОВ. Германские марки, трансферт. Я не видел еще эту публикацию и какая она там будет.
ЯКУБОВСКИЙ. Нет, а о чем? кто? куда? чего?
СТЕПАНКОВ. С какой-то фирмой в Швейцарии или Германии, тридцать или сорок миллионов марок или швейцарских франков. Я всех деталей не знаю, мне просто рассказывали, что публикация будет. Я эти газеты не читаю.
ЯКУБОВСКИЙ. Я тоже. Причем я знаешь почему их не читаю? Они такое большое количество нормальных людей уже говном измазали, что оказаться в их числе необидно.
СТЕПАНКОВ. А сам-то ты с ним не разговаривал? (с Шумейко. – Ред.)
ЯКУБОВСКИЙ. Валь, я с ним говорю каждый день.
СТЕПАНКОВ. Ты его подтолкни, чтобы он тоже сам-то меня инициативно… Я позвоню – его нет. Через помощников я ему ничего не передаю.
ЯКУБОВСКИЙ. Он сейчас на месте.
СТЕПАНКОВ. Ну пусть он инициативно тоже выйдет.
ЯКУБОВСКИЙ. Я ему звоню, он то ли на микрофон говорит и поэтому не хочет говорить по-нормальному, то ли еще что. «Разберемся, разберемся». А х-й ли разбираться? Вот «Московский Комсомолец» что-то там публикует. Ну х-й с ним. Если он что-то опубликует такое, что наносит ущерб его чести и достоинству, – пойдет в суд, и всё. Правильно?
СТЕПАНКОВ. Ну, если неправда, то правильно.
ЯКУБОВСКИЙ. Он мне говорит: «Вот они пишут, что у меня счет в Швейцарии». Это имеет отношение к тому, что это наносит ущерб чести и достоинству?
СТЕПАНКОВ. Это у него, что ли?
ЯКУБОВСКИЙ. Ну да. Они, говорит, хотят написать… Я говорю: пусть пишут, замечательно! Тем более что (поверь мне) это не так… Ладно, напишут это, он пойдет в суд, выиграет дело, да потом эту газету на х-й закроют, потому что не будет денег уплатить моральный ущерб всему правительству, правильно?