Презренная госпожа. Леди-попаданка в деле
Шрифт:
Я развернулась и начала поспешно одеваться. Остро почувствовала, что несу ответственность за этих людей, особенно теперь, когда Генри нет в живых. Кстати, мужа мне не было жаль. Он получил то, что заслужил, вот только его подчинённые не должны страдать за его грехи.
Поспешно причесавшись, я выскочила в коридор, причем, беспрепятственно. Да, меня никто принципиально не запер. Охраны возле дверей не было. Ворон этим жестом хотел показать свое великодушие. Тактику он выбрал типичную и вполне ожидаемую. Он будет стремиться показать мне свои достоинства, чтобы я согласилась на его безумное предложение. Но я же не
Рванула вперед, стуча каблуками по полу. Через несколько минут уже была посреди холла и через мгновение на крыльце. В мою сторону оглянулись лениво прохаживающиеся по двору горцы. Глаза их сверкнули. Мне откровенно захотелось показать им неприличный жест. Но боюсь, от этого не было бы толку, они бы меня просто не поняли. Я вернулась в ту сторону, где стояли слуги, и, подобрав юбки, поспешила туда. Ворон, увидев меня издалека, лишь равнодушно скользнул взглядом.
— Послушайте меня внимательно, — начал он зычным, властным голосом, обращаюсь к слугам. Женщины вздрогнули, мужчины вытянулись по струнке. — Отныне ваш хозяин — я. Если будете служить мне верой и правдой, получите благословение. Я вам его гарантирую. Я человек не жадный и не жестокий, чего бы вы обо мне ни думали. Тот, кто хочет уйти, может уйти на все четыре стороны прямо сейчас. Я никого не держу…
Последнее заявление привело всех в откровенное изумление. В том числе и меня. Я считала, что все мы пленники. Неужели он действительно отпустит того, кто захочет уйти? Или это просто уловка, и несчастного пристрелят за первым же поворотом?
— Я уйду! — выкрикнул молодой парень броской наружности.
Он смотрел на Ворона с вызовом, отчего я пробормотала себе под нос:
— Вот дурак, нарвётся же!
Горец лениво махнул рукой, мол, свободен. Тот вышел из толпы, гордо задрав подбородок, после чего развернулся, наклонился к рядом стоящей женщине, поцеловал ее в щеку, а это, скорее всего, была его мать, и направился обратно в поместье, видимо, за вещами.
Женщина всхлипнула, ей было страшно. Развернулась и побежала вслед за ним. Остальные слуги заволновались, я тоже почувствовала волнение. Нет, я не могу стоять и просто на это смотреть, я должна узнать, что происходит на самом деле! Решительно направилась к Ворону и, когда поравнялась с ним, произнесла:
— Где гарантия, что этот молодой человек выйдет отсюда живым?
Горец посмотрел на меня несколько холодно.
— Мое слово — ваша гарантия.
Я нахмурилась.
— Ваше слово не очень надежно…
Он вопросительно вздёрнул бровь.
— Вы так думаете? Ах да, вы же меня ненавидите, презираете и считаете предателем.
— У меня есть все основания так считать, — ответила упрямо.
— Ну, ничем не могу помочь, я человек честный, но если кто-то считает меня преступником, то так тому и быть.
Я поняла, что разговор зашел в тупик. Однако меня удивило, что Ворону, похоже, было не всё равно, что думаю я о нём.
— Поклянитесь, — потребовала я, — поклянитесь, что все слуги, которые захотят уйти, действительно уйдут!
— Клянусь, — с легкостью произнес горец, смотря на меня прищуренными глазами. — Более того, чтобы вы прекратили думать обо мне гадости, каждому из них я выдам по мелкой серебряной монете на первое время.
И действительно, буквально через полчаса более двух десятков слуг
— А теперь вы свободны, — произнёс он, и по его приказу горцы открыли ворота.
Слуги, опасно озираясь, вышли за пределы поместья и направились по утоптанной дороге. Вскоре они скрылись за поворотом. Вслед за ними никто не поскакал, хотя мне пришла мысль, что их могла поджидать засада. Однако Ворон поклялся, и всё выглядело совершенно правдоподобно.
Остальные слуги, решившие остаться, после одобрительного кивка нового хозяина разбрелись по своим делам.
Осталось большинство. И хотя на их лицах всё ещё проступал страх, но я видела, что люди надеются на лучший результат. Никто из них не любил Генри. Им было всё равно, кому служить, лишь в их жизни было всё хорошо.
Люди хотели жить благополучно и спокойно, и хотя горцы выглядели агрессивными, но Ворон, похоже, своим поведением да и сходством с преподобным Ксандером вызывал у них какую-то толику доверия.
Когда почти все разбрелись, я продолжала стоять на месте, приходя в себя. Вдруг кто-то тронул меня за плечо. Обернувшись, я увидела Маняшу. Девушка выглядела бледной, с темными кругами под глазами. Она подслеповато щурилась, пытаясь разглядеть мое лицо.
— Госпожа, — проговорила приглушённо, — мне некуда идти. Я их очень боюсь, но там, вне поместья, я просто умру от голода. Вы ведь защитите меня и всех нас, правда?
В ее голосе сквозила такая надежда, что мое сердце болезненно сжалось от жалости. Вот ещё одна причина, почему многие остались. Кажется, они доверяют мне. От осознания этого стало в тысячи раз сложнее. А смогу ли я их защитить? Не являюсь ли я такой же пленницей, как и остальные? Хотя нет. Возможно, я здесьединственнаяпленница, потому что Ворону очень-очень нужна. Но не могу же я выполнить его условия! Ни за что!!!
Что же делать? Старый способ решения проблем — кулаком в глаз и коленом по меж ног — не поможет.
Я растерянно кивнула, пытаясь хоть как-то успокоить девушку, хотя ни в чём не была уверена. И та с улыбкой убежала в поместье, чтобы заняться привычной для себя работой.
Оглянувшись вокруг, я поняла, что Ворона уже нет. Он незаметно ушёл. Его люди тоже разбрелись, кто куда. Не оставалось ничего, как подняться к себе.
Весь день я провела в своей комнате, отчаянно размышляя. Взвешивала все за и против. Я придумывала варианты, выходы из сложившейся ситуации и тут же отвергала их. Сбежать означало подставить людей. Остаться означало подвергнуть себя опасности. Но опасности я смеюсь в лицо, поэтому убегать не стану. Наверное, придётся проверить, насколько велико терпение наглого горца…
Пару раз приходила Маняша. Похоже, в отсутствие деспотичного распорядителя, который в составе тех двадцати слуг покинул поместье, она саму себя назначила моей личной служанкой. Девушка приносила еду и делилась историями о жизни поместья в этот день.
Ворон, к моему огромному удивлению, каждому выделил по несколько монет компенсации. По факту, погибли только солдаты. Да, среди них были родственники и местных слуг, но им Ворон обещал устроить пышные похороны и позаботиться о семье.
Я хмурилась, удивляясь его поведению. Надолго ли хватит такого великодушия?