Презумпция виновности
Шрифт:
И в этот момент запиликала телефонная трель. Сидельникову не было видно, как Кряжин берет со стола трубку, но он хорошо слышал:
– Да, это я. Тот самый… Через сколько?
Из подъезда они выходили втроем: Кряжин, Сидельников и следом – Желябин. Не медля ни секунды сели в «Волгу», и Кряжин, рискуя неразогретым двигателем, рванул машину с места.
Вблизи машины Сопьяна они просидели около получаса. Через лобовое стекло очень хорошо были видны и сам таксист, и машина оперативников ГУВД, стоящая неподалеку с того самого
Желябин пригнулся к сиденью водителя и попросил у советника связь. Мог попросить у Сидельникова, но попросил у Кряжина. Несмотря на это, муровец быстро вытащил из бардачка переговорное устройство на проводе и протянул начальнику «убойного» отдела Холмского ГУВД, готовый настроить на ту волну, которую тот назовет.
– Четвертый канал, пятьсот пятьдесят четыре, – пробормотал Кирилл. И, через несколько мгновений, в устройство: – Это Второй. Объект приближался к машине?
– Нет, – ответили из «девятки» неподалеку от Сопьяна.
– Он звонил куда?
– Нет.
– Радиостанцией пытался пользоваться? – Постановка вопроса была резонна, так как перед выходом из такси Желябин лично вывел ее из строя.
– Нет.
– Сигналы какие подавал?
– Справа погляди, – посоветовали Желябину. Просьбу выполнили все трое, и каждый безошибочно определил в сидящем в метре от такси на лавочке человека, которому ни до чего нет дела. Он грыз семечки, плевался шелухой и вертел головой, ни разу не зацепившись взглядом за такси. – Он там с момента вашего отъезда с наушником и шумопоглотителем. Было бы что не так, он уже давно подсел бы и мозги вправил. Но объект вел себя правильно. За все время ожидания он восемь раз выматерился, трижды сказал про какого-то Кряжина: «Сука, как снег на голову» и два раза пел.
– Что пел? – вмешался «снег на голову», завладев переговорным устройством.
– Сейчас… дам послушать… – раздался щелчок и шелест перематываемой пленки. Снова щелчок, и салон «Волги» заполнил хрипловатый баритон: – «…уто ты попал на ТиВи… в криминал… План гори-ит, впереди-и… И-Вэ-Эс… ты попал… ты звезда… и народ… удиви…»
– Достаточно, – Кряжин отдал устройство Сидельникову, это означало, что тема исчерпана.
Медленно выехав на дорогу, он высадил у такси муровца и подъехал к «девятке».
– Кирилл, дай им отбой. Пикулин не придет.
Еще через полчаса они вернулись в ГУВД.
Откровения предварительного расследования начались, едва в начале седьмого вечера в кабинет Желябина зашел уже знакомый советнику и Сидельникову эксперт. Он положил перед Кряжиным несколько заключений, каждое состояло из нескольких листов.
– Давайте коротко, – попросил советник. – Это я все изучу потом, а сейчас – коротко и о главном. Если будет необходимость, я назначу повторную экспертизу в своем ведомстве. Так что…
– С чего начинать?
– Вам виднее.
– Тогда с
– Пикулин был в квартире Головацкого? – пробормотал Желябин скорее для себя, чем для остальных. Но лучше всего его расслышал криминалист, который тут же поспешил определить свою роль в этом деле:
– Я констатирую факты. Я не делаю выводов, основанных на постулатах формальной логики. Идем дальше…
Можно предполагать, что рана на шее Головацкого причинена предметом, находящимся в стойке для ножей на кухне. Ножом «чиф-мастер». Соскобы, сделанные из-под рукоятки ножа, идентичны по своей групповой принадлежности крови четвертой группы. Кровь профессора Головацкого именно этой группы и имеет отрицательный резус-фактор.
Следующее…
Если вы не заметили, на всякий случай…
– Считайте, что не заметили, – уверил криминалиста Кряжин, даже не зная, о чем идет речь.
– В бумажнике Головацкого среди купюр обнаружено четырнадцать купюр по сто рублей, и расположены они в порядке очередности их серии и номеров. Серия «еГ» с номерами… – дальше криминалисту пришлось пользоваться информацией из собственного заключения, – …от 1388835 до номера 1388842 и с номера 1388847 до номера 1388848 включительно.
– Я понял, – поторопил его мысль советник, – четыре купюры с последними цифрами от 43 до 46 включительно отсутствуют. Вы имеете относительно этого какие-то предположения?
– Я могу повторить вам, товарищ советник юстиции, – поджал губы холмский криминалист, – то, что говорил Желябину.
– Не нужно. Я помню. Вы не руководствуетесь постулатами формальной логики, вы констатируете факты, – покривился Кряжин. – Но, простите, умственный процесс у вас, надеюсь, функционирует? Я же не с проверкой к вам от Генпрокуратуры прибыл. Я прошу коллегиальной сообразительности!
– А что тут соображать? – Официальную пыльцу с криминалиста словно сдуло ветром. – Эти четыре недостающие купюры находятся среди найденных вами ста девяноста пяти тысяч шестисот рублей в квартире Пикулина Александра Николаевича!
– Значит…
– Ничего это не значит, Желябин, – перебил Кряжин. – Это плата за проезд в такси.
– За четыреста рублей, Иван Дмитриевич, – с вызовом заговорил майор, – в Холмск можно приехать из Москвы!
– А у вас есть доказательства того, что Пикулин вез Головацкого не из Москвы? В общем, так, коллеги…