При невыясненных обстоятельствах (сборник)
Шрифт:
Следователь увидел висящую на стуле джинсовую куртку:
— Это его?
— Его. Когда он выходил, не стал надевать — сказал, что скоро вернется.
Это была обычная джинсовая куртка, изрядно уже поношенная. В верхнем кармане лежал кожаный бумажник, в одном из нижних — чистый платок и записная книжка. Гверцадзе перелистал книжку. Исписана до дыр. Множество адресов и телефонов: местных, тбилисских, батумских. Обычные телефоны, обычные адреса. Просмотрел бумажник. В нем оказались полторы тысячи долларов крупными купюрами, около трехсот рублей, удостоверение на имя
Изъяв в присутствии понятых вещи убитого, следователь опять обратился к свидетельнице:
— Вы давно знакомы с убитым?
— Я раньше его не знала… Часа четыре назад, в восемь… да, в восемь, мне позвонил хороший знакомый. Его другу негде было переночевать. Попросил приютить на одну ночь. Естественно, я согласилась, почему же не помочь человеку, тем более… В общем, я согласилась…
— Как зовут вашего знакомого? Того, что обратился к вам с просьбой?
— Мурман Сулханишвили.
— Где он работает? Вы знаете его адрес, телефон?
— Конечно. И адрес, и телефон. Он местный, галисский. Работает в вокзальном ресторане официантом.
— Они приехали на машине? — Задавая этот вопрос, Гверцадзе имел в виду стоящие недалеко от дома красные «Жигули». — Это его машина?
— Да, его… Из-за нее я и поняла, что с ним что-то случилось.
— Из-за машины?
— Когда Виктор вышел, я стала смотреть в окно. К машине он не подошел. Это показалось мне подозрительным. Я подходила к окну раньше, у его машины стоял человек. А когда Виктор вышел, этого человека уже не было.
— Вы помните его?
— Нет, было темно. Помню только: стоял неподвижно.
— И все-таки, попробуйте его описать. Как он был одет?
— Обычно. Брюки, пиджак. Или куртка.
— Так куртка или пиджак?
— Кажется, куртка.
— Что у него было на голове? Или он был без головного убора?
— На голове?.. Кепка. Да, кепка.
— Лица вы не разглядели?
— Не разглядела.
— А рост?
— Рост… Обычный рост. Не маленький и не высокий.
— Что он делал?
— Просто стоял. Неподвижно. Я сначала не придала этому значения и только потом, после телефонного звонка, поняла, что он мог ждать Виктора.
— После телефонного звонка?
— Да. Когда они приехали, Мурман тут же вернулся в свой ресторан. Они ведь заканчивают поздно. Мы немножко поговорили с Виктором, так, ни о чем. Потом я постелила ему в комнате дочери. Он уже собирался идти спать, как вдруг позвонили. Я сняла трубку, мужской голос попросил Виктора. Может быть, мне не нужно было говорить, что Виктор у меня, но… Он же меня не предупредил.
— Простите, этот голос был вам незнаком?
— Да. Я первый раз его слышала.
— Мужской голос спросил Виктора, а вы?
— Я спросила: «Кто?» Мне ответили: «Друг, по важному делу. Скажите: спрашивает Тенгиз». Я когда сказала
Гверцадзе прошел в детскую. На кровати, как и говорила Кайшаури, была приготовлена постель. На тумбочке лежал футляр. Гверцадзе осмотрел его. Это был деревянный ящичек, отделанный снаружи черной замшей, изнутри — серой. В центре нижней части была прорезь, похоже, для кольца. Фабричного клейма на футляре не было.
— Что было в футляре, не знаете?
— Нет. Дверь была настежь, но Виктор отвернулся, когда открывал его. А я никогда не стала бы этим интересоваться.
— Значит, Чкония что-то достал из футляра и вышел. А дальше?
— Я села печатать и все ждала, когда машина зашумит. Печатаю, а она не шумит. Только дверца хлопнула, и снова тихо.
— Вы уверены, что это была дверца от машины?
— Уверена. Посмотрела в окно — машина на месте, мужчины этого нет. И тогда я поняла, что он мог ждать Виктора, а звонил из телефона-автомата — у нас будка прямо у подъезда.
— Я видел. Выходит, вы подумали, что мужчина ждал Чкония?
— Подумала. Вышла, спустилась и… — Кайшаури нахмурилась, закусила губу. — Господи, как это страшно… Как страшно… Он лежал в подъезде.
Гверцадзе осмотрел квартиру. Кроме куртки и черного футляра, других вещей убитого в ней не оказалось. В одной из комнат на столе у окна стояла пишущая машинка и лежал начатый текст. Гверцадзе еще раз глянул в окно, убедился, что стоящие у подъезда красные «Жигули» видны достаточно хорошо, человека же, стоящего у машины, рассмотреть действительно трудно. Спустившись вместе с участниками следственно-оперативной группы, произвел тщательный осмотр машины. Осмотр не принес ничего заслуживающего внимания. Кроме обычного набора шоферских принадлежностей в машине оказались два свитера, плед, пустой термос и завернутый в целлофановый пакет кипятильник.
Вернувшись в милицию, Гверцадзе, по найденной в бумажнике Чкония записной книжке, наметил знакомых убитого для вызова на допрос. Первыми, кого он вызвал в райпрокуратуру на следующее утро, были официант ресторана «Вокзальный» Мурман Сулданишвили и сестра убитого Светлана Чкония.
Допросив сестру убитого, Гверцадзе понял: девушка многое скрывает. В бумажнике Виктора Чкония была найдена инвалюта. Сообщить что-либо по этому поводу Светлана категорически отказалась. Она вообще в основном молчала или кивала, или просто не отвечала на вопросы. Ясно, девушка была не в себе, ведь этой ночью у нее убили брата. Еще одну родственницу Чкония, престарелую бабушку, утром увезли в больницу с инсультом.