При невыясненных обстоятельствах (сборник)
Шрифт:
Дойдя до причалов, услышал крик, обернулся — человек машет рукой из-за мостового крана. Высокая спортивная фигура, кожаная куртка. Болышев. Ну да. Человек, о котором он уже думал. Краски, отпущенные на ремонт танков. Болышев уже помог ему с Горбуновым, может помочь и теперь. Подойдя, инженер покачал головой; на загорелом лице белозубая улыбка, карие глаза смотрят внимательно.
— Вас не найти. Обшарил весь завод. Вячеслав Петрович, вы ведь мой должник, забыли?
— Помню. Копии ведомостей? По «КО»?
— Они. Может,
— Боюсь, не вырвете. Нет у Горбунова этих копий.
— Не понимаю. — Болышев поднял руку, пригладил коротко стриженные волосы. — Как нет?
— Так. Горбунов и вся бригада получали деньги по липовой ведомости. Естественно, к материалам бригада имела то же отношение.
— Хорош гусь. Но… тогда… Тогда что ж он столько времени голову морочил? Хотя понятно, сказать он не мог… Ну, дают. Выходит, ремонт танков на «Петропавловске» не проводился?
— Не знаю.
Болышев просто обязан помочь ему здесь. Инженер посмотрел в упор:
— Не знаете? Вы же сами сказали, была липа?
— В том-то и дело, пока неизвестно, какая там была липа. Пойдемте к заводоуправлению? — Взял Болышева под руку. пройдя немного, сказал: — Вадим Алексеевич, я бы хотел, чтобы сказанное не ушло дальше.
— О чем речь, Вячеслав Петрович? Я ведь понимаю вашу работу. Так, может, такое творится не только на «Петропавловске»? С липой?
— Прежде чем назвать это липой, надо выяснить, что и как. Иногда люди могут нарушить порядок оформления, но не закон. Платежку выписали, допустим, на других. А ремонт провели. Фактически. Оправдание простое: трудно было оформить людей. Не придерешься.
— Так вы что, не можете сейчас доказать, был проведен ремонт или нет? На «Петропавловске»?
Вдруг Тауров почувствовал азарт, именно азарт. Точно, с помощью Болышева он может докопаться до этих бочек.
— Думаете, это так просто? — Сказать это Тауров постарался самым безобидным тоном.
— Что ж тут сложного?
— Допустим, танки на рефрижераторе к началу ремонта были как новые, тогда что? Тут даже экспертиза будет бессильна.
— Зачем экспертиза? Не знаю, может, у вас какие-то высшие соображения, но по той же краске? По «КО»? Они же выписали ее восемь бочек? И должны были израсходовать, если провели ремонт? Краска на борту, не израсходована ремонта не было. Весь разговор.
— А если краска сплавлена налево?
— Сомневаюсь насчет налево. Во-первых, вывезти восемь бочек краски с завода не так просто, это не иголка.
— Допустим, это удалось?
— Не могло быть такого. Помяните мои слова: если ремонта танков на «Петропавловске» не было, эти восемь бочек наверняка остались на борту. Спрятаны где-нибудь в каптерке. Дефицит же. Ну кто отдаст дефицит, скажите? Знаю я этих, с «Петропавловска». Там что старпом, что боцман — мужики прижимистые. Коробка сейчас в Холмске. Я ваших возможностей не знаю,
— Если к вам через полчаса подойдет мой помощник? Высокий, мощный парень, фамилия Г нушев. Дадите все ему?
— Пожалуйста, пусть заходит. Я буду у себя. — Болышев исчез в здании заводоуправления. Тауров вошел следом. Кусов и Гнушев, явно скучая, уже ждали у окошечка диспетчерской; при виде Таурова Кусов развел руками — ждем с нетерпением. Кивнул.
— Я тут комнатушку присмотрел, пустая пока — зайдем?
Они зашли в пустовавшую комнату, в которой, кроме двух столов и нескольких древних фанерных стульев, ничего не было. Кусов сел верхом на стул, глядя в окно; поднявшийся с сопок ветер с силой вбивал в стекло снежные хлопья. Сказал размеренно:
— За своего, то есть за производственного мастера Ермакова, я отвечаю головой. С Гаевой Верой Сергеевной не мог он быть связан никак.
Тауров следил, как крупные комья снега прилипают к стеклу. Впервые подумал — ведь Гаева могла посещать рестораны. Точно. С этим своим поклонником. Покосился на Кусова:
— Уверен?
— На все сто. Во-первых, по опросам общественности, такая возможность исключается психологически. Ермаков даже знаком с Гаевой не был. Но общественностью я не ограничился, перекинулся парой слов лично с Ермаковым. Заявляю со всей ответственностью: Ермаков отпадает.
Кусов может ему помочь именно в связи с ресторанами. Пусть возьмет фотографию Веры Гаевой и проверит.
— Спасибо, Олег. Виктор, у вас? Что Чернягин?
— Чернягин тоже вряд ли, — сказал Гнушев. — Работу я провел какую мог, и за глаза, и лично. Конечно, в душу к человеку не залезешь, но думаю, Чернягин тут ни при чем. В смысле, с Гаевой никаких отношений у него не было.
Все правильно: собственно для этих выводов достаточно было разговора с Кочиевой. Из оставшихся — стармех Фоменко в Индийском океане. Разин — в Холмске. Неужели Асаян? Шестидесятилетний человек с одышкой? Придется проверять, хотя в это он не верит. Если Асаян появлялся с Гаевой в ресторанах, его должны были заметить. Значит, нужна еще и фотография Асаяна. Что ж, Кусов здесь, надо наметить действия. Кивнул Гнушеву:
— Виктор, сами видите, я лететь в Холмск не могу, должен заниматься Гаевой. Олег тоже мне нужен — опять же в связи с Гаевой. Придется вам. Само задание простое, часа на два. Определить, есть ли на борту «Петропавловска» восемь бочек краски «КО», отпущенной на ремонт танков. Попутно узнать, была ли Гаева знакома со старпомом. И еще — не вылетал ли Разин в эти дни в Дальноморск. Всего ничего. Ну как, беретесь?
— У меня тут одно дело, я тоже его оставить не могу.
Тауров успел изучить Гнушева — отказываться от задания без причины лейтенант не станет. Спросил: