При реках Вавилонских
Шрифт:
Хоснер выслушал Беккера почти равнодушно и как-то отстраненно. Потом на его лице появилась странная улыбка. Он наконец вспомнил то, что никак не мог вспомнить все последние часы и что не давало ему покоя. Риша видели в каких-то деревнях на юге Франции. Названия этих деревушек ни о чем ему тогда не говорили. В то время у Израиля еще не было «конкордов». Теперь до него дошло, что те самые деревушки находятся неподалеку от Сен-Назера и Тулузы. В памяти всплыли слова, произнесенные им самим на недавнем совещании: Эти самолеты поступили
С тех пор. Вот где было слабое звено. Сен-Назер. Тулуза. Каким же он был глупцом!
Обернувшись через плечо, Беккер задал вопрос Хоснеру:
– Это возможно? Я имею в виду бомбу?
Хоснер кивнул:
– Извините.
Беккер начал что-то говорить, но потом покачал головой и отвернулся.
В динамике щелкнуло, и из него донесся голос Матти Ядина:
– Вы не ошиблись, шеф.
Хоснер не ответил.
Беккер вызвал Ласкова на оперативной частоте:
– Что будем делать, «Гавриил»?
– Будем наготове.
Ласков увидел нос «лира», показавшийся из-за корпуса «конкорда», и перевел взгляд на кнопку пушки. Выпустить бы все шестьдесят снарядов… Он представил, как они врезаются в кокпит «лира». Но снарядов у него не было. А если бы и были, еще неизвестно, взял ли бы он на себя такой риск. В любом случае, шанс уже упущен. Генерал подумал о Ричардсоне и Бернштейн и почувствовал себя так, словно его предали. Конечно, они хотели как лучше, но это ничего не меняло. Ласков ткнул пальцем в кнопку. Пусть включается камера. Пусть те, кто в Цитадели, смотрят кино. Он ударил кулаком по панели управления.
«Лир» снова напомнил о себе голосом араба:
– Я предполагаю, что ваш эскорт прослушивает все частоты «Эль-Аль». Послушайте меня внимательно. Я говорю с пилотами истребителей. У меня есть наблюдатель. Если только я увижу вспышку, то сразу уничтожу оба «конкорда». Смерть меня не пугает. Итак, я обращаюсь к командиру эскортной группы. Вы должны прекратить сопровождение и возвратиться на базу. Здесь вам делать нечего. Если вы не развернетесь через шестьдесят секунд, я взорву ведущий лайнер, чтобы доказать серьезность моих намерений.
Авидар вызвал Ласкова:
– Что будем делать, пастух?
Что делать? Может, попробовать пойти на таран? Они этого не ожидают. Могут запаниковать. Но даже при самом удачном стечении обстоятельств взрыв в воздухе повредит оба «конкорда» и почти наверняка уничтожит «ноль второй».
– Что нам делать, «Гавриил»? – напомнил о себе Авидар.
И снова «лир» на частоте «Эль-Аль»:
– «Конкорды», по-моему, вы переговариваетесь с эскортом. Бесполезно. У них осталось пятьдесят секунд, чтобы сделать разворот.
А не взорвет ли он «конкорды», как только «Ф-14» повернут домой, подумал Ласков. Или ему нужны заложники? Генерал переключился на частоту «Эль-Аль» и впервые заговорил с «лиром»:
– Это командир сопровождения. Мы никуда не уйдем. Мы возвратимся в аэропорт
На «лире» рассмеялись:
– Все, твое время истекло. Убирайся поживее, иначе смерть всех этих людей будет на твоей совести.
Хоснер, знавший, кто с ними разговаривает, положил руку на плечо Беккеру:
– Мне известно, кто этот человек. Скажите Ласкову, что это Ахмед Риш. Он сделает все, что обещает. Пусть Ласков уходит.
Ричардсон кивнул:
– Если бы они намеревались нас убить, то уже взорвали бы оба самолета. Это захват. Все просто и ясно. Спросите, что им нужно. – Он помолчал и негромко добавил: – И скажите Тедди Ласкову, что я сожалею о своем совете насчет пушки.
Беккер повернулся к Добкину и Бергу. Они кивнули. Он передал Ласкову мнение Ричардсона и Хоснера, затем вызвал «лир»:
– Кто вы такие и что предлагаете?
Ответ Риша не заставил себя ждать:
– Кто мы – значения не имеет. Наша цель состоит в том, чтобы сопроводить вас в выбранное нами место и держать там на положении заложников до тех пор, пока это будет отвечать нашим целям. Никто не пострадает, если наши распоряжения будут исполняться четко и незамедлительно. Но если ваш эскорт не уйдет через одну секунду, я взорву ведущий самолет.
– Если на борту действительно есть бомба, генерал, мы бессильны что-либо сделать, – сказал по интеркому Дэнни Лавон. – Может, лучше отойти и ударить по нему со ста шестидесяти километров?
Ласков вызвал Талмана:
– Центральный, я возвращаюсь домой.
– Это моя вина, «Гавриил».
Ласков знал, что Талман виноват не больше других, но время сказать это еще не пришло.
Похоже, Риш начал терять терпение. Теперь он кричал, требуя, чтобы эскорт повернул назад. Несколько секунд Ласков просто игнорировал его, стараясь оценить ситуацию. Как этому человеку удалось так близко подобраться к «конкордам»? Кто помог ему получить воздушный коридор? Это казалось тем более странным, если учесть, что время взлета было сдвинуто на полчаса. И еще ему почему-то казалось, что «лир» прослушивает его оперативную частоту. Тедди Ласков произнес условную фразу:
– У меня отказал индикатор третьего топливного бака.
И тут же все пилоты истребителей сопровождения, обоих «конкордов», Е-2Д и генерал Талман переключились на запасную частоту. Ласков вызвал «Иммануила» и «Клипера» и, не теряя времени, быстро сказал:
– Слушайте. Этот сукин сын знает нашу основную оперативную частоту. Как ему удалось это сделать, я не знаю. Возможно, он и сейчас нас слушает, но я все же скажу. Мы вас не бросим. Топлива нам хватит еще на несколько сотен километров. Держите меня в курсе всего происходящего. Связь только на запасной частоте. Если наступит момент, когда вы сочтете нужным рискнуть, дайте мне знать. Я попробую ударить ракетой со ста шестидесяти километров. Возможно, они не заметят след, если не будут ожидать удара. Поняли?