При свете луны
Шрифт:
Не отрывая взгляда от читающей Джилли, Дилан положил руки на меню. Как он и ожидал, исходя из предыдущего контакта с дверью ресторана, бурлящий всплеск странных чувств быстро утих до ровного гудения. И теперь ему стало ясно, что волевым усилием он может полностью подавить эти сверхъестественные ощущения.
Дочитав до конца весь перечень блюд, предлагаемых рестораном, Джилли подняла голову, увидела руки Дилана, лежащие на меню, и поняла, что он не мешал ей читать лишь для того, чтобы открыто смотреть на нее, не боясь наткнуться на ответный взгляд.
Официантка вернулась, прежде чем они успели заговорить. Джилли попросила бутылку «Сьерры Невады», Дилан заказал обед для себя и для Шепа, специально уточнил, что Шепу еду следует приносить на пять минут раньше, чем ему.
Шеперд продолжал читать. Книга «Большие ожидания» лежала перед ним на столе, фонарик он выключил. Сидел, чуть наклонившись вперед, лицо отделяли от страницы восемь или десять дюймов. Когда официантка находилась у стола, Шеп читал, шевеля губами. Тем самым показывая, что он занят и она повела бы себя нетактично, обратившись к нему.
Соседние кабинки и столики пустовали. Поэтому Дилан счел возможным обсудить создавшуюся ситуацию.
– Джилли, твоя профессия – слова, не так ли?
– Полагаю, что да.
– Тогда скажи, что означает слово психотропная?
– Это важно? – спросила она.
– Его использовал Франкенштейн. Сказал, что содержимое шприца – психотропная субстанция.
Шеп заговорил, не отрываясь от книги:
– Психотропы. Влияют на умственную активность, поведение или восприятие. Психотропы.
– Спасибо, Шеп.
– Психотропные лекарства. Транквилизаторы, успокаивающие, антидепрессанты. Психотропные наркотики.
Джилли покачала головой.
– Не думаю, что эта странная жидкость подпадает под эти категории.
– Психотропные наркотики, – разъяснил Шеп. – Опиум, морфий, героин, тетадон. Барбитураты, мепробамат. Амфетамины, кокаин. Пейот, марихуана, ЛСД, пиво «Сьерра Невада».
– Пиво – не наркотик, – поправила его Джилли. – Так?
Следя глазами за словами Диккенса, Шеп, казалось, читал вслух:
– Психотропные интоксиканты и стимуляторы. Пиво, вино, виски. Кофеин. Никотин. Психотропные интоксиканты и стимуляторы.
Джилли смотрела на Шепа, не зная, как реагировать на его слова.
– Забыл, – продолжил Шеп. – Психотропные вдыхаемые парообразные интоксиканты. Клей, растворители, тормозная жидкость. Психотропные вдыхаемые парообразные интоксиканты. Забыл. Извините.
– Если бы это был наркотик в традиционном смысле этого слова, наверное, Франкенштейн так бы и сказал, – заметил Дилан. – Не думаю, что он бы повторял и повторял – субстанция, если бы мог использовать более точный термин. А кроме того, время действия наркотиков ограничено. Они… «выдыхаются». Он же определенно дал мне понять, что это дерьмо навсегда останется действенным.
Официантка
Шеперд стал бы ее пить только через соломинку, без разницы, пластмассовую или бумажную. Кола нравилась ему холодной, но кубиков льда в ней он не терпел. Кола, соломинка и лед в одном стакане оскорбляли его, по причинам, ведомым только ему и никому больше.
Дилан поднял запотевший стакан со «Сьерра Невадой»:
– За психотропные интоксиканты.
– Но только не за вдыхаемые, парообразные, – уточнила Джилли.
Дилан обнаружил на стакане слабые психические следы. Возможно, кого-то из сотрудников кухни, определенно официантки. Когда он приказал себе не чувствовать эти следы, новые ощущения исчезли. Он обретал контроль над приобретенным, спасибо субстанции, шестым чувством.
Джилли чокнулась с бутылкой и жадно выпила.
– Ехать нам отсюда некуда, не так ли?
– Разумеется, есть куда.
– Да? И куда же?
– Точно не в Финикс. Это чревато. У тебя выступления в Финиксе, так что они обязательно будут тебя там искать, чтобы узнать, почему Франкенштейн взял именно твой «Кадиллак». Захотят провести анализ твоей крови.
– Эти парни на «Субербанах».
– Это могут быть другие парни, на других автомобилях, но наверняка из одной команды.
– И кто же они, по-твоему? Рыцари плаща и кинжала? Сотрудники тайного полицейского ведомства? Или какой-нибудь корпорации, выдавливающей с рынка конкурентов?
– Они могут быть кем угодно. И необязательно плохишами.
– Они взорвали мой автомобиль.
– Разве я могу об этом забыть? Но они взорвали его лишь потому, что в нем сидел Франкенштейн. А вот в том, что он был плохишом, уверенность у нас есть.
– Они не могут стать хорошими парнями только потому, что взорвали плохиша, – заметила Джилли. – Плохишей иной раз взрывают такие же плохиши.
– Даже очень часто, – согласился Дилан. – Поэтому, чтобы избежать всех этих взрывов, Финикс мы объедем.
– Финикс объедем и двинем куда?
– Думаю, будем держаться второстепенных дорог, поедем на север, где мало городов и людей и нас едва ли будут искать. Может, к национальному парку «Окаменелый лес» [26] . Мы доберемся туда за несколько часов.
– Тебя послушать, так мы обсуждаем отпускную поездку. Я говорю о другом – что мне делать с моей жизнью?
– Ты акцентируешь внимание на общем. Не надо, – посоветовал он. – Пока мы побольше не узнаем о том, что случилось с нами, акцентироваться на общем бессмысленно… становится грустно.
26
Национальный парк «Окаменелый лес» находится на востоке штата Аризона. Крупнейший в мире музей под открытым небом.