Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

Емельянов Ю. В.

9 марта 1701 года Петр I и Август II встретились в замке Биржай, где договорились о дальнейших совместных дей­ствиях. Однако вскоре шведы наголову разбили саксон­ские войска, вошли в Жемайтию и достигли Каунаса и Ке- дайняя. 25 марта 1702 года войска Карла взяли Вильнюс. Август II предложил Карлу XII мир, но тот не пожелал его, продолжая наступать. Войска Карла XII вступили в Поль­шу, 24 мая 1702 года заняли Варшаву, а затем Краков.

Одновременно шведы расширяли свой контроль над Литвой. Как написано в «Истории Литовской ССР», «в Ве­ликом княжестве Литовском генерал Мернер, командо­вавший гарнизоном оккупантов, грабил население, соби­рая тяжелые военные контрибуции. Здесь разгоралась партизанская борьба, в которой

активное участие прини­мали крестьяне. Против интервентов вели бои и отряды регулярной армии. В Литве образовались два лагеря шляхты: один под руководством вновь назначенного гет­мана М. Вишневецкого и его заместителя Г. Огиньского, поддерживавший союз Речи Посполитой с Россией, и вто­рой — во главе с отстраненным от власти К. Сапегой, вы­ступавший в поддержку Швеции. Большинство шляхты по­шло с М. Вишневецким... Конфедерация шляхты в Виль­нюсе (1703 г.) поддержала Августа II в его войне против Швеции... 28 июня 1703 года был подписан договор меж­ду представителями Вильнюсской конфедерации и Рос­сией. Обе стороны обязались не заключать со Швецией сепаратного мира».

Летом 1704 года был возобновлен союз Петра I с Авгу­стом II. А вскоре начались бои в Литве, в ходе которых ли­товские войска действовали сообща с русской армией. Воспользовавшись тем, что наибольшие силы шведских войск находились в Польше, Петр I летом 1704 года занял Тарту, Нарву, а затем и всю Лифляндию. В ноябре 1704 года русские войска взяли Вильнюс.

Однако Карл XII вновь перешел в наступление и в 1706 году принудил Августа II отречься от престола в пользу С. Лещиньского и отказаться от союза с Россией. Как ска­зано в «Истории Литовской ССР», «русские войска остави- пи Литву. На ее территории вновь стали хозяйничать шве­ды. На сторону шведов перешел и М. Вишневецкий. В 1707—1708 годах военные действия передвинулись на земли Белоруссии».

Русские войска отступали в глубь страны. Во «Всемир­ной истории» говорится: «Ожесточенные оборонительные бои, которые вели русские войска, заставили Карла изме­нить план вторжения. Вместо того чтобы идти через Смо­ленск к Москве, он вынужден был принять план обходного движения и пойти на Украину». В ходе битвы под Полтавой 27 июня 1709 года шведские войска были полностью раз­биты.

Следствием Полтавского сражения стали изменения в расстановке сил воюющих сторон. Август II вновь стал ко­ролем Польши. Дания снова вступила в антишведскую ко­алицию. Русские войска развернули наступление в При­балтике. В 1710 году они взяли Ригу, Ревель, заняли всю Лифляндию и Эстляндию.

Продолжавшаяся еще десяток лет Северная война за­вершилась победой России. В соответствии с Ништад- ским миром 1721 года к России отошли часть Карелии, Ингерманландия, Моонзундские острова, Лифляндия и Эстляндия.

В «Советской исторической энциклопедии» отмечались тяжелые последствия Северной войны для народов При­балтики, которые долго пришлось преодолевать: «Воен­ные действия, страшная эпидемия чумы (1710—1711) произвели в Латвии страшные опустошения. Поэтому вся первая половина XVIII века являлась этапом восстановле­ния хозяйства, которое вынесли на своих плечах главным образом крестьяне».

Там же так характеризовались позитивные последст­вия вступления Латвии в состав России: «Политические перемены были выгодными для латышского народа. По­следовал почти 200-летний период мирного развития поч­ти без войн на территории Латвии. Объединением терри­тории Латвии была создана важная предпосылка для раз­вития латвийской буржуазной нации... Благоприятная рыночная конъюнктура для сельскохозяйственных продук­тов способствовала развитию торгового земледелия, что в свою очередь разрушало основы феодального крепост­нического хозяйства. Получила развитие переработка сельскохозяйственных продуктов (винокурение, пивова­рение и т. д.)».

Схожим образом оценивали авторы «Энциклопедии» положительные

последствия вхождения Эстонии в состав России: «Присоединение к России обеспечивало Эстонии длительный мир и благоприятные условия для экономиче­ского и культурного развития... Численность населения, сократившаяся вследствие войны и чумы, к середине XVIII века снова достигла 350 тысяч человек, а к 80-м годам — 490 тысяч (из них немцев было 3—4%). Во второй полови­не XVIII века получили развитие винокурение (из зерна) и откорм скота бардой... Развивалась эстонская националь­ная культура. В 1766—1767 годах издавался первый жур­нал на эстонском языке «Краткое наставление».

Говоря о положительных последствиях Ништадского мира для Прибалтики, авторы «Всемирной истории» писа­ли: «После присоединения к России в прибалтийских про­винциях началось экономическое оживление, которым воспользовались и представители торгового капитала, помещики. Прибалтийские бароны поставляли большое количество водки на внутренний рынок, увеличили экс­порт льна, хлеба и лесных материалов в западноевропей­ские страны, особенно в Голландию, в Англию».

Главной же отрицательной стороной присоединения к России было то, что, по сути, ничего не изменилось в уг­нетенном положении подавляющего большинства мест­ного населения. Этому в не малой степени способство­вало покровительство немцам Петра I, а затем и его на­следников. Уже при Петре I, а еще в большей степени при его наследниках, остзейские дворяне заняли видное по­ложение при русском дворе. Особенно вопиющие формы приняло засилье немцев в правительстве России в пери­од «бироновщины» (1730—1740), когда фаворитом импе­ратрицы Анны Ивановны, бывшей герцогини Курляндии, был курляндокий дворянин Эрнст Иоганн Бирон. Являясь фактическим правителем России, Бирон поставил на видные посты немцев Шемберга, Остермана, Минниха, Менгдена и многих других. Но и после падения Бирона остзейские дворяне сохранили видное место в руковод­стве России. Они использовали свое положение для по­кровительства немецкому меньшинству в Эстляндии и Лифляндии.

Еще при капитуляции Риги и Ревеля Петр I утвердил привилегии, по которым полноправными гражданами в го­родах признавались лишь лица немецкого происхожде­ния. В «Советской исторической энциклопедии» говори­лось, что «рыцарство получило в 1710 и 1712 годах под­тверждение своих сословных привилегий... Укрепился «особый порядок», немецкое дворянство сосредоточило в своих руках судебную и административную власть, влияло на церковные и школьные дела. Все местные вопросы ре­шались на собраниях дворян — ландтагах».

Торговля и промышленность остались в руках остзей­ских немцев. Сохранялась цеховая организация, установ­ленная еще во времена Ливонского ордена. Как отмеча­лось во «Всемирной истории», «в крупных городах, напри­мер в Риге и Ревеле, ремесленные цехи объединялись в Малую гильдию, в которую не допускались эстонские, ла­тышские и русские ремесленники. Немецкое купечество объединялось в особую Большую гильдию, которая также вела упорную борьбу с торговцами ненемецкого проис­хождения. Городское самоуправление полностью находи­лось в руках немногочисленного немецкого магистрата. Латыши и эсты составляли основную массу бесправного люда — домашней прислуги, поденщиков и т. п. Обычно они сами или их предки являлись беглыми крепостными».

Как и во времена шведского владычества, крестьяне подвергались жестокой эксплуатации. Во «Всемирной ис­тории» подчеркивалось: «Рост товарного производства сопровождался усилением барщины. Телесные наказания крепостных стали повседневным явлением. Представи­тель лифляндского дворянства ландрат Розен отождеств­лял крепостных с древнеримскими рабами. Он утверждал, что в Лифляндии крепостной и его имущество является неограниченной собственностью помещика. К середине

4 Емельянов '"Приоа 11 ика" 55