Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

Емельянов Ю. В.

В «Декларации об ответственности гитлеровцев за со­вершаемые зверства», принятой Московским совещани­ем министров иностранных дел трех великих держав ан­тигитлеровской коалиции и подписанной Сталиным, Руз­вельтом и Черчиллем, было четко сказано: «Те, которые принимали участие... в истреблении населения на терри­ториях Советского Союза ... должны знать, что они будут отправлены... на места их преступлений и будут судимы на месте народами, над которыми они совершали наси­лия... Три союзные державы наверняка найдут их даже на краю света и передадут их в руки их обвинителей с тем, чтобы смогло свершиться правосудие». Наказания за преступления, совершенные прибалтийскими пособни­ками

немецко-фашистских оккупантов, не имели срока давности.

Глава 5

ЗА СОВЕТСКУЮ ПРИБАЛТИКУ

В то время как часть населения Эстонии, Латвии и Лит­вы, либо мстя за потери, понесенные после установления Советской власти, либо решая свои корыстные задачи, поддержала оккупантов, немало граждан советских рес­публик Прибалтики с первых же дней оккупации стали ак­тивно бороться против немецко-фашистских захватчиков и их пособников.

С конца июня 1941 года на территории оккупированной Литвы создавались отряды и группы вооруженного сопро­тивления. Крупная антифашистская организация имени Пожеглы была создана в Паневежеском уезде. К концу 1941 года в 14 партизанских отрядах и группах участво­вали 600 бойцов. Партизаны совершали диверсии против оккупантов: сжигали их продовольственные склады, реч­ные трамваи с зерном, организовывали побеги военно­пленных. Зимой 1941/42 года в Каунасе литовские парти­заны вывели из строя три деревоперерабатывающих за­вода, взорвали 2 вагона с боеприпасами, уничтожили вещевой склад.

Однако вскоре гитлеровцы выследили подпольщиков Каунаса. Свыше 90 из них были расстреляны, осталь­ные — брошены в концлагеря. В мае 1942 года была рас­крыта и организация имени Пожеглы. 48 ее участников были расстреляны. В целом во второй половине 1941- го — начале 1942 года погибло почти 40% участников ли­товского подполья.

Сразу же после оккупации Латвии в Риге, Лиепае, Вен­тспилсе, Даугавпилсе были созданы подпольные группы. К сожалению, подпольщики, особенно молодые, не имели достаточного опыта борьбы с опытным врагом. Уже в ав­густе 1941 года фашисты раскрыли подпольную комсомо­льскую группу в Лиепае, члены которой распространяли антифашистские листовки. Все участники группы были за­хвачены и расстреляны. Вскоре была раскрыта и подполь­ная организация в Даугавпилсе.

Несмотря на эти поражения, подпольщики и партизаны Латвии не прекращали своей борьбы против оккупантов. На территорию оккупированной Латвии были переброше­ны коммунисты, комсомольцы, советские активисты, ко­торые возглавили организацию новых подпольных групп и партизанских отрядов. Осенью 1941 года партизаны Лат­вии совершили ряд нападений на вооруженные части ок­купантов. Были организованы побеги пленных красноар­мейцев из концлагерей. Партизаны сумели захватить во­дный транспорт, следовавший по Даугаве. 6 ноября 1941 года было организовано крушение железнодорожного со­става вермахта, в ходе которого погибло 17 немецких офицеров.

Оценивая партизанское движение в 1942 году, авторы «Истории Латвийской ССР» отмечали, что для этого года «характерным являлось расширение вооруженной борь­бы, усиление актов саботажа, диверсий. Особенно ярко разгорелась борьба в Латгалии, так как она находилась по соседству с русскими и белорусскими партизанскими районами, от которых партизаны Латвии получали по­мощь».

В 1942 году латвийскими партизанами был организо­ван пожар на даугавпилсской товарной станции, взорван эшелон с боеприпасами в Вентспилсе, подожжен склад трофейных боеприпасов в Риге и другие диверсии.

В июне 1942 года за пределами Прибалтики был обра­зован латышский партизанский полк, получивший назва­ние

«За Советскую Латвию!». Небольшими группами этот полк пробивался на территорию Латвии.

Разрасталось подпольное и партизанское движение Литвы. Летом 1942 году в 17 уездах Литвы действовало 12 партизанских отрядов и 24 отдельные группы. В городах действовали подпольные группы .коммунистов, в которых участвовало 382 человека.

В марте 1942 года на территорию Литвы были забро­шены из центра две группы партийных и комсомольских работников во главе с И. Мескуласом-Адомасом. Однако участники этих групп погибли в боях с карателями.

Были созданы партизанские отряды в различных райо­нах Эстонии. Партизаны-эстонцы сражались также в Ле­нинградской и Калининской областях РСФСР и на терри­тории Латвийской ССР.

По мере того как жизнь становилась все более невы­носимой для подавляющего большинства населения при­балтийских стран, росло и недовольство оккупационным режимом. Руководитель полиции Эстонии доносил в июле 1943 года: «Необычные трудности прошлой зимы, недостатки в снабжении продовольствием, топливом и т.д. положили основу... отрицательной критике. К этому добавилось разочарование в немецком человеке. Высо­кое мнение эстонцев об организаторских, умственных и характерных свойствах немцев, которые они имели с быв­ших времен, впервые пошатнулось в дни военного прав­ления, когда население увидело в тыловых службах пре­ступность, жадность, спекуляцию, эгоизм, ссоры, сопер­ничество и т.д. ...

Мысль, что эстонский народ уже с прошлых веков мог существовать перед Востоком только благодаря немецко­му господству, отгонялась полностью и всеми и не имела глубокого влияния. Это тем более характерно, что подоб­ные идеи, только в менее развитом виде, широко распро­странялись в начале немецкой оккупации. Такая переори­ентировка мировоззрения значительно затруднялась так­же разными высказываниями с немецкой стороны. Статьи газет «Дас шварце корпс» и «Фёлькишер беобахтер», в которых говорилось о преобразовании Востока, истолко­вывались эстонцами в том смысле, что Германия видит единственную возможность присоединения прибалтий­ских стран к европейской системе в их германской коло­низации. Поэтому чувство взаимопонимания все в боль­шей мере исчезает. Существует глубокое недоверие, ко­торое в основном выражается в том факте, что пропаганда больше не действует и встречает почти еди­нодушное сопротивление. Эстонцы полностью разочаро­ваны в Германии».

Но «разочарование» касалось не только оккупантов, но и их пособников. В своем приказе Мяэ писал: «В послед­нее время в настроении и поведении населения наблюда­ются внушающие большую тревогу явления. Распростра­няются всевозможные слухи. Осуждается деятельность государственных учреждений. Главным содержанием слу­хов являются события на фронтах, организация местного правления, деятельность немецких и эстонских учрежде­ний, вопросы снабжения и нормы. Особенно большое рас­пространение получили издевательские песни на актуаль­ные темы, в них задеты и руководящие лица».

Глухое неприятие оккупантов охватывало все большее число населения Прибалтики, включая даже тех, кто пер­воначально активно поддержал «новый порядок». Испыты­вая недоверие к ряду бойцов из вооруженных формирова­ний, созданных из местного населения, оккупанты прибе­гали к репрессиям против них.

28 декабря 1943 года немцы окружили батальоны доб­ровольческого латышского 32-го гренадерского полка, расформировали их, придав латышей немецким воинским частям. 13 января 1944 года гитлеровцы, заподозрив 1-ю роту 313-го латышского полицейского батальона в попыт­ках дезертировать, расстреляли в ней каждого третьего.