Приближая горизонты мира. Смерть от своих, спасение от врагов
Шрифт:
– Да, просто в городах такого качества и вкуса не найдешь, – поправила себя Хадиджа. – Такуж быть, ты хорошая, я тебя тоже научу, – сказала Афсун, гордо поправляя волосы.
– Афсун, мне нужно позвонить домой, маме, она очень волнуется. Ты же знаешь, меня похитили, – тихо и быстро сказала Хадиджа, затрудняясь предугадать реакцию Афсун.
– Здесь никак, сестра, только если попадешь в Баграм, что невозможно, – не поднимая глаз, ответила Афсун, и предупредила: – Здесь больше ни у кого не спрашивай об этом.
– Я не могу здесь долго задерживаться, – бросив ложку в тарелку, сказала Хадиджа прослезившись. –
– Отсюда ты никуда не уйдешь, вокруг одни скалы, шакалы и вооруженные пуштуны, – вырвалось у Афсун.
– А ты, что, не одна из них? – удивленно спросила Хадиджа.
– Нет, – после некоторой паузы ответила Афсун, – я родом из Исфахана, это город в Иране.
– Ясно, хотя бы ты меня можешь понять, – проговорила с грустью Хадиджа. – И сколько лет ты уже здесь?
– Уже девятый год, – сказала Афсун, отвернувшись в сторону. – Надо же нам было приехать сюда! – в сердцах добавила она.
– Расскажешь? – спросила Хадиджа. – Все равно не до сна мне вовсе.
– Да тут и рассказывать не о чем, – начала Афсун. – Отец торговал продовольствием в Кабуле. И однажды взял меня и младшего брата с собой туда. Маму мы в том году же похоронили, и нас не на кого было оставлять в Исфахане. Задержались в Кабуле на два месяца. И как-то вечером четверо ворвались в наш магазин, застрелили отца у нас на глазах и увели нас с братом кого куда. Я попала в Баграм, а про брата я до сих пор ничего не знаю. В Баграме меня выкупил Хафиз, тот, что и тебя сюда привел. Так я и оказалась здесь, – прибирая остатки еды, закончила она без лишних эмоций и добавила: – Я тоже вначале много плакала, но потом привыкла. Он хоть и старенький, но мужик правильный, меня только однажды ударил, да и так, не больно…
– Афсун, за мной скоро придут, чтобы увести. Понимаешь? – разоткровенничалась Хадиджа, взяв девушку за руку. – Хочешь, уйдем вместе?
– Да никто не придет, и никуда ты не сможешь уйти, – холодно ответила Афсун, выдергивая руку.
Хадиджа сразу пожалела, что так неосторожно форсировала события, и только хотела затушевать разговор, как Афсун добавила после некоторой паузы:
– Но все же, если тебе удастся отсюда выбраться, то не оставайся в Афгане, они тебя очень скоро найдут. У них тут такая внутренняя связь, что новости распространяются быстрее ветра. Если рискнешь, то сразу уезжай в Иран, оттуда к своим подашься. Я дам тебе адрес моих родственников, передашь им кое-что и от меня. Договорились?
– Почему же тебе с нами не пойти, если получится? – вновь воодушевилась Хадиджа.
– Ты видела сегодня утром детей? Так вот, четверо из них мои. На кого же мне их бросать здесь? Нет, я уже не могу, мне надо доигрывать то, что выпало на судьбу, – с безысходностью в голосе тихо ответила Афсун.
– Понятно, трудно с тобой не согласиться, – проговорила Хадиджа. – Тогда будем ждать и надеяться. Спасибо, что ты готова помочь.
– Ну хорошо, – кивнула Афсун, – буду рада, если у тебя все получится.
– Слушай, мне в голову пришла идея, – неожиданно сказала Хадиджа.
– Ну уж не так быстро, ты сначала нашим больным помоги, – ответила Афсун.
– Так и я о том же, – оживилась Хадиджа. – У нас практически нет лекарств. Можем под этим предлогом отправиться
– Напишешь список, отправят двоих мужчин из деревни, через день будет все, что заказывала. Вот что я скажу, – без эмоций отреагировала Афсун, остудив пыл Хадиджы, – пора понять, куда ты попала, нежное создание. Надо спать, – сказала добрая женщина и вышла из комнаты.
Следующие два дня прошли без особых происшествий – умерли от скарлатины двое детей и мужчина с пулевым ранением в голову. С тяжелым трудом Хадидже удалось вывести большинство пациентов из критического состояния, получить новую партию медикаментов и научить здоровых, как правильно ухаживать за больными соплеменниками. Старейшина Хафиз сдержанно выразил свое довольство Хадидже и поместил ее в отдельную лачугу, поближе к импровизированному госпиталю. Наступил третий день пребывания Хадиджы в афганской деревне. Отгоняя от себя мысли, что человек может свыкнуться с чем угодно, Хадиджа даже не могла себе представить, что в грядущую ночь она вновь будет награждена надеждой на возвращение домой.
Бен шел в темноте, спотыкаясь и падая. Подгоняемый пинками и угрозами он дошел до небольшого грузовичка. Погрузившись в машину, они через час доехали до пригородов Баграма. Здесь, завязав Бену глаза, они вновь погнали его по пересеченной местности. Вскоре его затолкали в какое-то подземелье и, развязав руки, сняли повязку с глаз. Бен понимал, что это были бойцы низшего ранга, занимающиеся в основном разбоем. Он знал, что скоро его должны передать другим, более организованным и опасным моджахедам, после чего неизвестно, что могло бы его ожидать.
В подземелье было сыро и темно. Бен с трудом нашел наименее вонючий угол и присел на камень. «Это, возможно, люксовые апартаменты для этапников», – подумал Бен. Как бы он ни пытался себя подбодрить, но понимал, что ситуация для него ухудшалась с каждой минутой. Рюкзак у него отобрали, но у него еще оставались несколько сюрпризов для новых друзей.
Он перебирал события прошлой ночи и понимал, что для обеспечения безопасности Хадиджы у него не было другого выхода, как позволить нападающим связать себя. Он был открыт для прицельного огня из разных точек и невооружен. «Иного выбора не было, или он был смертельно опасен для нас обоих», – успокаивал себя Бен. Теперь же у него был шанс, рискуя своей жизнью, вырваться отсюда и освободить Хадиджу как невольного транспортера капсулы с информацией.
Обследовав на ощупь каменный мешок, Бен убедился, что дверь оставалась единственным выходом наружу. Прокручивая варианты побега, он изучил железную дверь и, не найдя в ней замочной скважины, примирился с мыслью дожидаться своих охранников. С них же Бен задумал начать свой путь на свободу. Но ожидание, как ни странно для Бена, затянулось на целые сутки. Только через день Бен услышал за дверью приближающиеся шаги. Вслед за этим кто-то, побрякивая наручниками, приказал ему на ломанном английском просунуть руки в створку маленького окошка на двери. Бену было важно, чтобы руки, хоть и в наручниках, оставались впереди. Но не успел он выполнить распоряжение, как один из моджахедов схватил его за запястья, а второй быстро ввел какую-то инъекцию. «Они не такие уж идиоты, как кажется», – мелькнуло у Бена до того, как он потерял сознание.