Прибой незримый сердца
Шрифт:
Будучи заядлым читателем, я любила бывать в книжных магазинах. Мне нравилось бродить между полками, брать в руки книги, вдыхая запах бумаги и типографской краски, рассматривать обложки, перелистывать страницы, мельком просматривая написанное, пробегая глазами отрывки сюжета. Иногда я выполняла некий обряд-придумку нашей семьи, истоки которого затерялись в анналах памяти, к которому мы с подругами или сестрой нередко прибегали в повседневной жизни. Мысленно я задавала себе любой вопрос или загадывала желание, брала в руки книгу с ближайшей полки – лучше всего для этой цели подходила художественная литература, но философские трактаты
«Что день грядущий мне готовит?» – с некоторой долей патетики подумала я, но, посчитав эту мысль насущной, не веря в случайности, протянула руку к ближайшей полке, достала книгу, корешок которой попался мне на глаза, раскрыла и прочитала: «Я, Илья Ильич, жениться должен, а слова все забыл…». Цитата принадлежала рассказу Тэффи «Далёкое». Любопытно… Иронически хмыкнув, я поставила книгу на место и отправилась дальше.
Денег у меня с собой было мало, но всё же удалось наскрести на тоненький томик рассказов Сомерсета Моэма, одного из моих любимых писателей, чему я была несказанно рада. Плотно утрамбовав ценное приобретение в небольшую дамскую сумочку, закрывшуюся с большим трудом и ставшую пузатой после такой экзекуции, я отправилась дальше, наслаждаясь расцветающим летним днём, обещавшим быть жарким.
Я любила свой город именно таким – солнечным и ясным, несмотря на низкое небо, обилие дождей, туманную хмарь и пронизывающую сырость, иными словами, непогоду, царящую в столице б'oльшую часть совокупного годового времени, особенно в холодное время года. Мне была мила любая погода, потому что здесь, в этом – таком родном! – городе я чувствовала себя дома. Я любила гулять по старым улочкам с особняками ушедшей эпохи, сохранившимися до наших дней. Пронизанные воспоминаниями того неповторимого времени, они словно наблюдают за стремящимися по делам людьми; эти людские потоки проливают свет жизни на барельефы и вензеля старинных построек. Мне нравилось рассматривать их, придумывая истории, словно бы случившиеся с их обитателями в прошлом, иногда представлять себя прекрасной молодой девушкой-дворянкой, живущей в одном из таких домов.
Окунувшись в собственный мир ярких фантазий, я прошла большое расстояние. Становилось жарко, к тому же пора было возвращаться домой, дабы обрадовать домашних прекрасной, столь долго и трепетно ожидаемой ими новостью. В такой замечательный день не хотелось спускаться в метро, поэтому часть обратного пути я решила проехать наземным транспортом и, пересекая площадь, устремилась к остановке, тем паче автобус с нужным мне номером маршрута был уже на подходе. Торопясь, я подвернула ногу – под каблук попал невесть откуда взявшийся небольшой камешек – и испугалась, что свернула лодыжку, ведь это совершенно не входило в мои планы; но, слава Богу, всё обошлось: моя походка не утратила летучесть и скорость, и я сразу же забыла об этом неприятном инциденте.
Тем временем автобус резво приближался к остановке, на которой толпились люди, а я замешкалась на его пути, будучи уверенной, что успею добраться до тротуара, прежде чем автобус покроет расстояние между нами, и не ожидала, что он сделает это так быстро.
– Осторожней! – услышала я его негромкий голос.
Открылись двери, люди устремились внутрь салона. Мы тоже вошли в автобус и сразу же услышали недовольный голос водителя, который принялся по селектору пояснять, чт'o он думает о таких вот легкомысленных людях, как я, которые «сами лезут под колёса, а потом, дескать, жалуются».
– Это он пожелал Вам хорошего дня, – проговорил молодой мужчина, пришедший мне на помощь на остановке и снова оказавшийся рядом. Народу набилось довольно много, и мы оказались почти прижатыми друг к другу.
Я подняла глаза.
Высокий, темноволосый, стройный, с широким разворотом плеч, с рюкзачком за плечами, в джинсах и светлой футболке, ты смотрел на меня спокойным открытым взглядом, в котором читались плохо скрываемое удивление и неподдельный, радостный интерес. Ты летуче улыбнулся, продолжая изучать моё лицо. В этот момент водитель окончил обращённую в мой адрес тираду, которая вместе со случившимся дошла, наконец, до моего сознания. Видимо, выражение моего вмиг погрустневшего лица говорило само за себя, поэтому ты поспешил утешить меня:
– Не расстраивайтесь, не стоит того. Ведь всё благополучно?
– Да, благополучно… – эхом повторила я. Сразу стало легче.
– В следующий раз будьте осторожней.
Я кивнула в ответ.
– Алексей, – представился ты.
– Аля…
Вообще-то я Александра. Чаще всего меня называют Алей, иногда Сашей, но никогда – Шуркой: ужасно не люблю этот вариант моего многослойного имени. Будучи в хорошем расположении духа, мама называет меня Сашенькой; собственно говоря, сразу после моего рождения она и выбрала это имя. Папа сразу согласился и не стал спорить с ней, несмотря на собственное желание назвать дочку Полиной; впрочем, это имя с успехом досталось сестре, родившейся через два с половиной года после меня.
– Наши имена похожи, – с улыбкой заметил ты. – Мой друг, бывший однокурсник, называет меня Алексом. Он живёт в Риге, – говоря это, ты по-прежнему не отводил взгляда от моего лица, что невероятно смущало меня.
– Я никогда не была в Риге, – растерянно проговорила я, опустив глаза.
– Хотите, навестим его вместе? И город посмотрим.
– Вы серьёзно? – удивилась я, снова вскинув на тебя глаза.
– Вполне. Время можно найти, – ты пожал плечами. – Почему бы не начать с Риги? – произнес ты уверенным, не требующим возражений тоном. Мы продолжали смотреть друг на друга, и вдруг оба засмеялись.
Мы только познакомились, а ты уже как будто видел грядущее и знал, что будут поездки, хоть и нечасто, и мы будем вместе, хоть и… недолго.
Ты был живым заключительным аккордом, удивительным логическим обретением того далёкого летнего дня, сполна насыщенного событиями и моими эмоциями, и я чувствовала, что стою на пороге новой и прекрасной жизни.
Я была абсолютно, безмерно счастлива.
Завариваю утренний чай с имбирём и мятой. Много лет я предпочитала пить утром кофе, но иногда в силу некоторых причин, называемых жизненными обстоятельствами, привычки имеют обыкновение меняться.