Прибытие поезда
Шрифт:
Пистолеты он выбросил в ручей, потом одумался, достал, но вода затекла повсюду, и оружие было, видно, испорчено. Кэтэлин оставил их лежать на берегу, постоял рядом, сам не свой, и зашагал прочь.
31.
А вот, что мне пишет историк Александрина Васильевна Киселёва:
"Борис! Вы взяли за основу "Записки" Янко, издание АН СССР. В 80-х гг. они были переизданы с комментариями П.Глужко. С тех пор и сейчас принята версия, что события детства К.Я. в "Записках" большей частью
Она же сама дала добро на использование её письма в этой книге.
...Они бежали, не оглядываясь. Вскоре стала видна разница между ними - ноги у мальчиков были крепче, лёгкие шире, и та межа, что разделяла монахов при знакомстве с гайдуком, появилась вновь. Девочки отставали, но бежали, слыша грохот позади себя. Кого-то задело пулей, не разобрать, кого, и чёрно-оранжевое пятно осталось в степи. Остальные бежали. Через несколько минут от них отделилась большеглазая и понеслась в сторону, поперёк общего направления.
Получается, прав был Грегор Хайдуческу, утверждающий, что о совместном путешествии монахов и гайдука ни слова нигде нет. Есть упоминание о самом Кэтэлине - участнике разборок в селе Трей Плопь. Что за рамсы он там разруливал, Бог весть.
А большеглазая бежала туда, где пасся ушедший со станции конь. Вскочила на него, задрав чёрное монашье платье, и пустила галопом назад, в Румынию, к неизвестным ей сёлам.
Задохнувшись, упал в траву толстый Клемент. Остальные всё бежали. Они давно не видели друг друга, рассыпавшись по степи. Кто-то безнадёжно отстал, кто-то завернул вбок и бежал справа или слева, скрытый высокой травой. Так закончился их путь от Дуная до Прута.
32.
Выбравшись из-под -
он не хотел думать, что это лежит на нём,
– Кэтэлин прополз по залитой кровью земле, ища настоятеля. Нашёл, лежащего лицом вниз, и перевернул. Лицо, руки, грудь и живот отца Василия были красными, мокрыми. Его это кровь, или чужая, Кэтэлин не понял.
– Василикэ, - сказал он.
– Ты не умер ещё, Василикэ?
Но, похоже, священник умер. Кэтэлин скрипнул зубами.
– Х-х...
– Жив, - гайдук хлопнул отца Василия по щеке.
– Чёрт, батюшка, очнись.
И отец Василий открыл глаза.
– Держать можешь?
– Кэтэлин сунул в скользкую руку настоятеля обрывок ткани.
– Забинтуй меня.
– Т-ты, - отец Василия повернул голову и увидел Кэтэлина.
– Ох, - сказал он.
– Забинтуй, - повторял Кэтэлин, тыча ему в лицо обрубком правой руки.
– Живой, разбойник, - изо рта отца Василия стекал тёмный ручеёк.
– Держи, говорю, - гайдук старался сложить пальцы настоятеля вокруг лоскута.
– Мне одному не управиться, видишь.
– Посмотри, -
– Да тут разве увидишь. Держи крепче, - он заматывал культю, хватая воздух разбитым ртом.
– П-посмотри, - настойчиво сказал отец Василий. И Кэтэлин, вздохнув, посмотрел.
– Живот, - сообщил он.
– Странно, - удивился отец Василий.
– А я живой.
– Сбоку. Вот тут.
Настоятель поднял голову и увидел, что было вокруг. Его вырвало.
– Это... х-х, - он содрогнулся, - это всё мы, разбойник?
– Угу.
– Посмотри ещё. Видишь рану?
– Маленькая, - сказал гайдук.
– Две дырки в одном месте.
– А к-кровь? Чёрная?
– Красненькая.
– Х-х-х-х...
– Всё?
– хмуро спросил Кэтэлин.
– Кранты, батюшка?
– Х-х-х...
– отец Василий задрожал. Гайдук положил ладонь ему на глаза, но тело священника всё тряслось. Смеётся, - вдруг понял Кэтэлин.
– Т-ты не поверишь, - отец Василий выдохся и опустил веки.
– Но у меня ещё есть шансы.
– Да, - сказал Кэтэлин.
– Неожиданно.
Он перевязал настоятеля, придерживая ткань зубами и левой рукой, и лёг рядом, обессиленный.
– У тебя только рука?
– Вроде да, - ответил Кэтэлин.
– Мне хватает.
Священник опять засмеялся.
– Живучие мы... Живучие, не спорь. Разбойник, - встревожился он, - мне к людям надо. Иначе помру.
– Я тоже.
– Х... Помоги... залезть...
– Верхом?
– Не пешком же.
Кэтэлин серьёзно кивнул.
– Война, - сказал он.
– Надо же. Что ты им вёз, батюшка?
– Что, что, - лицо священника белело с каждой минутой.
– Карты, - он улыбнулся.
– Планы... Расположение войск...
– Блягь, - пробормотал Кэтэлин.
– Я же знал.
– Ни хрена ты не знал, разбойник.
– Я говорил, я, сука, говорил, что ты мускальский шпион.
– Такой же, как ты, разбойник, - кровь полилась изо рта настоятеля с новой силой.
– Это как, - спросил Кэтэлин, подумав.
– Клянусь, - рука отца Василия поднялась, и пальцы, собравшись, перекрестили квадратный сантиметр тела.
– Я не шпион. Никогда им не был. Я - приманка.
– А шпион?
– Был, - сказал отец Василий.
– Как так.
Настоятель молчал. Кэтэлин пихнул его культёй, проверяя, не помер ли.
– Кто-то из детей?
– Х-х...
– Кто-то - из - детей?
– толкнул сильнее и сам захрипел от боли.
– Да, - прошептал настоятель.
Гайдук зажмурился.
– Не может быть.
– Нет, так нет, разбойник.
– Господи, - сказал Кэтэлин.
– Я на них даже не смотрел.
– Разбойник...
– настоятель схватил его за край жилета.