Прибытие поезда, Поторак Леонид Михайлович

Прибытие поезда

на обложку

Поторак Леонид Михайлович

Шрифт:

– Чего ещё.

– Не было там золота, - сказал отец Василий.
– В тех мешках. Это поталь, краска золотая... Откуда бы у нас золото осталось...

– Я знаю, - сказал Кэтэлин.
– Как раз это я знаю.

С пятой попытки он закинул отца Василия поперёк седла. Пнул коня по ноге и отошёл.

– Тут деревни рядом, - он кивнул вслед уезжающему священнику.
– Кто-нибудь тобой займётся.

Лёг на землю у самых копыт цыганской кобылки и лежал так почти час. Потом встал, забрался верхом,

без седла, и прильнул к пахучей лошадиной шее. Кобылка пошла в другую от отца Василия сторону, и больше Кэтэлин никогда не видел ни священника, никого из тех, с кем делил прошедшие несколько дней.

33.

– Так, мол, и так-с, говорит подпоручик Турмалинской, наблюдал-с, видел собственными глазами. Скандал, понимаете. Известный поэт, в такой, понимаете, неудобной конъюнктуре.

– Представляю, - хохотнул Бобылёв.

– О нём, правда, поговаривали, Турмалинской-де любитель таких историй, и чем оно, понимаете, пикантней, тем охотнее он это повторит и перескажет, ну да Бог с ним... Даже те, кто не поверил, стали что-то подозревать. Что это?
– капитан Дементьев постучал по стеклу. За окном, в ползущей мимо них степи, лежало нечто серое, отдалённо походящее на человеческий силуэт.

– Где?

– Проехали. А, вот опять, - он всмотрелся, даже пристал, провожая глазами объект.
– Кажется, человек.

– Однако, - Бобылёв пожал плечами.
– Так что?

– Хм. Да, подпоручик наш клятвенно заверил, что, мол, правда-с, нерушимая истина-с, и вернулся к прежней жизни. Пока, в конце концов, история не дошла до самих её действующих лиц. А подробности к тому времени образовались такие, что лиц было, хм... полсотни. И не все из них дамы, понимаете. Так что закончилось всё, понимаете, предсказуемо. Часть от той части, что составляли мужчины, в одно утро явилась под окна Турмалинскому с толпой секундантов... Извольте, мол, каждому по очереди предоставить сатисфакцию... Ну, если первого переживёте.

– И, - потёр ладони Бобылёв.

– И наш дорогой подпоручик - что бы вы думали?

– Останавливаемся.

– Что?

– Сейчас встанем, - Бобылёв показал в окно.
– Замедляемся, чувствуете?

– Что такое...
– Дементьев снял с колена газету и выглянул из купе.
– Почему остановка?

– Так что Турмалинской?

– Притворился мёртвым, - бросил через плечо Дементьев.
– Погодите-ка...
– он подошёл вплотную к стеклу. Там что-то было, кто-то маленький шёл, заваливаясь вперёд при каждом шаге. Вот он упал, затерялся в ковылях на время и вновь появился, в чёрно-серых лохмотьях, по пояс тонущий в мареве.

Паровоз прогудел и замер, исчезая в облаке пара.

А что было дальше? Усатый генерал-майор Хоф, на фоне

золочёного звонка и обивки цвета тёмного бордо, скомандовал: привести. Так точно-с, ваше превосходительство. Коридорами вдоль купе прошли офицеры. Их проводили взглядами британские журналисты, недоумевающие, отчего поезд вдруг остановился посреди степи.

– Носилки сюда, - приказал капитан Дементьев, стоя на подвесных ступенях. Остатки рассветных облаков горели на эполетах. Конец состава уходил за горизонт.
– Три... нет, четыре.

– Пятого нашли, - крикнули снизу. Подняли из травы маленького монаха и уложили на чей-то бушлат.

Захлопали красивые двери.

– Господа, - Дементьев махнул подошедшим сзади врачам.

И вышел на минуту в степь, не знавшую ни времени, ни порядка, умеющую услышать то, что много лет спустя услышит сам Дементьев, стоя на вокзале в первый год совсем уже другой войны. Гори, гори, моя звезда, - пел этот голос.
– Звезда любви приветная... Ты у меня одна заветная, другой не будет никогда.

Прага, 2018.

Вежливое обращение, буквально "господин" (молд.)

Паром (болг.)

Молдавское ругательство, "зараза"

Пожалуйста (уст.молд.)

Счастливого пути (молд.)

Боже Правый (молд.диалект.)

С ума сошла, девочка? (молд.)

Тебя прибить? (молд.)

Чего хочешь? (молд.диалект.)

Молдавское ругательство

Гайдуки (молд.)