Причастие мёртвых
Шрифт:
За этот вечер Мартин узнал о вампирах больше, чем за всю жизнь. Заноза пока не выяснил, что умеет Виго и его стая, но уже точно знал, что стая есть. А это, по его словам, означало разнообразие дайнов — талантов, которые получает любой вампир вместе с кровью ратуна. Вообще-то, Заноза с самого начала сказал, что пока они не знают, сколько упырей в стае Виго, строить любые планы бессмысленно, если только не планировать пожар, который заставит вампиров сбежать, и взрыв, который завалит все тайные выходы из Гушо.
— Может, проникнуть туда через тайный выход? — оживилась
Ей мысль о пожаре и взрывах, наверняка, понравилась, но в историческом центре старинного города даже Лэа не стала бы ничего взрывать без крайней необходимости. Она красивые дома любила, и красивые города. Она не всегда об этом помнила, но сейчас они гуляли по Замковому кварталу, шли по набережной реки Смородинки в парк, к озеру Чарауниц, и красивые дома были с обеих сторон, а людей почти не было, поэтому настроение Лэа постепенно менялось от воинственного к мирному. Лэа людей не очень любила, а архитектура и история ей нравились.
— Я еще не знаю, где эти тайные ходы, — сказал Заноза. — Не знаю, сколько их. Пока нам неизвестно, сколько в стае мертвяков, мы не знаем, насколько хорошо охраняется дом. А кроме мертвяков есть еще и Слуги, поэтому даже днем Гушо без охраны не остается.
— Слуги — фигня! — отрезала Лэа, — они не бессмертные.
— Слуги… — Заноза помолчал секунду, — они разные. К тому же, любой Слуга может разбудить хозяина, а хозяева как раз бессмертные, и ничего, кроме огня им не страшно.
— А от огня они убегут в какой-нибудь тайный выход, поэтому если устраивать пожар, то тайные выходы нужно взрывать, — подытожила Лэа. — Мы пошли по кругу. Занозер, нам нужно добыть в муниципалитете документы, в которые вносятся все изменения таких домов. Гушо же — исторический памятник, в нем ничего нельзя переделывать без разрешения, значит, где-то есть его план, все коммуникации и тайные ходы тоже.
— Я их добыл. По ним дом не перестраивали с тысяча девятьсот восьмого года.
— Ну, и отлично!
— Да куда там. Это значит, что все изменения, которые сделаны с тех пор, просто не зафиксированы. Виго почти все посмертие провел в Монце, там нет вампиров, кроме его стаи, и он может не считаться с человеческими правилами.
— Вампирская мафия, — недовольно проговорила Лэа, — это еще хуже, чем обычная.
— Нет. Думаю, что нет. Вампирам нужно другое. Не деньги и не власть. Нам жадность мозги не отключает.
— Вседозволенность отключает
— Виго не отключила, иначе он не пытался бы договориться с Анделин. Да и, вообще, вседозволенность вампиров преувеличена. Возможности недооценены, а вседозволенность преувеличена. Обычно наоборот бывает, а у нас — вот так.
Грохот копыт взорвал ночную тишину. Кто-то несся им навстречу со стороны парка. Силуэт крупного вороного коня показался в темноте огромным, а фигура всадника просто потерялась за развевающейся длинной гривой. Мгновением позже Мартин вспомнил, чей это скакун, успел подумать, что девчонка становится все нахальней, если позволяет себе гонять в ночи карьером, нарушая покой именно этого района. Мысль заставила улыбнуться. Мартину
— Это Берана Лоче, — сказал он Занозе, — приемная дочка Мигеля. Ты с ней еще не знаком?
— Вот у кого от вседозволенности крыша едет, — Лэа и не подумала уступить дорогу надвигающейся всаднице. Но Берана сама осадила жеребца, не доехав до них шагов десять.
Она спешилась — маленькая, темнокожая, почти невидимая на фоне своего вороного, и весело, громко поздоровалась.
— Сеньор Мартин! Сеньора Лэа! Доброй ночи! А я вас ищу. А это кто с вами?
Заноза снял очки, чуть щурясь от отраженного в воде света золотых фонарей, взглянул на Берану и улыбнулся:
— Привет!
Скакун, кажется, принял приветствие на свой счет, потому что потянулся к Занозе мордой, и сделал несколько шагов в его сторону. Но Берана тут же покрепче перехватила повод:
— Эбенос, стой! — и торопливо затараторила: — ой, сеньор Мартин, я забыла, зачем вас искала. Я завтра зайду. Зайду днем. Вспомню и зайду. Днем, — одной рукой она продолжала крепко сжимать поводья, другой вытащила из-за ворота цепочку с распятием и маленьким, круглым образком.
Заноза быстро надел очки. Его улыбка изменилась — Мартин увидел длинные, узкие клыки. Вряд ли Берана их разглядела — темно, все-таки, да и испугалась она раньше, чем Заноза оскалился. Испугалась она, когда он просто улыбнулся.
Почему, спрашивается?
Спросить было уже не у кого. Девчонка одним махом взлетела на спину Эбеноса, и вороной унес ее в темноту.
— Долбанутая, — подытожила Лэа. — И наглая. Мартин, что ей от тебя нужно?
— А я-то откуда знаю? Ты же видела, она сама забыла, что хотела.
— Я пойду, пожалуй, — Заноза сунул руки в карманы, — поработаю. Не хочу вечер терять.
— Ты же работал днем, — Лэа взглянула на него исподлобья с большим подозрением.
— Времени мало, — упырь стал непривычно лаконичен.
— А пять минут назад было достаточно? Хотя, если ты собираешься найти Берану и выпить ее кровь, то я не против. Мартин, мы же не против?
— Нет, наверное, — Мартин пожал плечами.
— Ты сказал, она приемная дочь Мигеля, — уточнил Заноза. — Она в таверне живет?
— Вроде, да.
Говорить Занозе о том, что Берана живет в крошечной мансарде, выходящей окнами на крышу конюшни, Мартин не собирался. Не столько даже из-за того, что Заноза вампир, сколько из-за того, что Лэа незачем знать, что он в курсе таких подробностей.
Ничего не было. Никогда. И быть не могло. Но чем объяснять это, проще не провоцировать.
— Плохо, — буркнул Заноза. — Ну ладно.
Он отвесил Лэа поклон:
— Хорошей ночи. Я подумаю насчет пожара и взрывов. Пока, Мартин.
С Лэа он раскланивался всегда, и при встрече, и на прощание. С Мартином — никогда. И руки не подавал. Впрочем, это «пока» прощанием и не было. Всего-то трое суток прошло, а у Мартина уже стало привычкой глубокой ночью, когда Лэа засыпала, уходить из дома и идти в гости к Занозе. Это было интереснее, чем просто спать до рассвета. И, опять же, хорошо ведь, когда ночью есть с кем выпить.