Причём тут менты?!
Шрифт:
Я не сразу сообразил, что мне назвали мирское имя «пластилинового пришельца». Атас напрягся. Он тоже понял! Выходит, мне этой ночью повезло больше, чем ему? В памяти промелькнули уши-локаторы, пуговичные глаза, нос-картошка. Но я знал его слишком мало, чтоб слишком сильно о нем горевать. Тем более что Игорь наконец заговорил тихо и бесстрастно, прослушать его нельзя:
— Никто не виноват, кроме него самого, как считаешь, Шапиро?
— Молодой сотрудник…
— Да. Итак, он отзвонился в первый раз и сообщил, что смог найти в клубе ребят, которые вспомнили девушек, опознали Алену Коршунову по фотографии.
— «Вышел на след через машину. Это дикие коты, продолжаю», — процитировал Генрих Шапиро.
— Отсюда — вывод номер один: коты — это сутенеры, «дикие» скорее всего обозначает, что они не платят налогов ни правительству, ни соответствующим конторам Питера. Следовательно, Дима, это похищение, и моя контора просто не могла о нем знать. Ведь далее если бы это были наши конкуренты, информацией они с нами поделились бы, я уверяю… успокой друга!
— Атас, сядь!
— Да ты не понимаешь, что твоих подруг запросто могли бы похитить и для подпольного публичного дома этого парня!
Атас так разволновался, что позабыл о лаконичности слога.
— Во-первых, наши подопечные похищениями не грешат, — Корнев не оправдывался, нет, он просвещал ребенка, — во-вторых, согласен, у нас есть «смежники», ты, гэбэшник, понимаешь, что обозначает это слово…так вот, даже если бы наши неразборчивые «смежники-конкуренты» и умыкнули девушек, они бы вернули их с поклонами и компен сациями, узнай только, что мы их разыскиваем… Дима, эта информация не для печати…
— Продолжу, — едва Атас опустился в кресло, Игорь закурил еще одну сигаретку. — Вывод номер два: твоих знакомых, похоже, взяли для своего публичного дома представители какой-то самодеятельности. Технология роста, принуждение по-русски: «Или будем долго и нудно бить, или начнешь ложиться под клиентов». Никакого материального стимулирования!
Неожиданно для меня, Атас согласно кивнул. Он явно знал о подобных методиках.
— И вывод номер три: их умыкнули действительно какие-то новички, отморозки. Каким бы неопытным ни был наш сотрудник, он не полез бы в одиночку на ребят, прикрытых конторой. Шапиро?
— Конечно, нет!
— Значит, он решил, что сможет — вероятно, оперируя авторитетом нашего концерна, — в одиночку убедить их вернуть девушек.
— Непростительная ошибка! — не выдержал Шапиро.
— Ему ее и не простили. Похоже, ребята слишком боятся застраховать свои предприятия в нашем страховом агентстве.
— Подонок.
Атас не вскочил, спокойно встал и бросил это в лицо Корневу.
Игорь взглянул на него с сократической иронией во взгляде.
— Не хочу перед тобой оправдываться, — медленно раздвигая губы в подобие улыбки, сказал он, — но мы не страхуем предприятий, связанных с тяжкими преступлениями против личности.
— Атас, я тебе говорил, все делается официально!
— А те, кто не соглашаются застраховаться официально, наказываются неофициальными методами! Знаю!
Корнев не был бы Корневым, если б не нашел оптимальный ответ:
— Если хочешь, можешь рассказать об этом в своей конторе. И попытаться доказать, — спокойно
Атас сжал челюсти так, что при благоприятных условиях они смогли бы срастись.
— Хорошо. Прошу извинить.
Он сел. Я отметил для себя выражение лица Шапиро. Тот никогда не командовал киллерами, вообще не совершал ничего противозаконного — как может ширма преступать законы! — он просто честно занимался частной сыскной и охранной деятельностью и получал получку. Раз в десять большую, чем могла светить Атасу в его конторе. Но именно поэтому, похоже, чувствовал себя перебежчиком. Не знаю, как Корнев, а этот дед никогда не простит Атасу его выступления!
— Продолжим.
Игорь нажал кнопочку, и девочка Даша, которую я сам лично месяца два назад сосватал Корневу в секретарши — кстати, не подумайте чего сексуального, положение обязывало Игоря иметь любовниц только определенного типа (помните прошлогодние гастроли в Москве и Питере певицы-супермодели Аниты Абар?), — девочка Даша появилась в кабинете с четырьмя чашками кофе, четырьмя малюсенькими рюмочками и бутылкой коньяка «Луи Трэз». Понятно, все это она несла не в зубах. Поставив поднос на стол, девочка Даша удалилась, едва удостоив меня взглядом. Так расходятся пути и социальные уровни! Месяца два назад она еще…
— Продолжим! — повторил Корнев.
Атас демонстративно перевернул мою рюмку вверх дном.
— Согласен, — кивнул ему Корнев, — при сотрясениях мозга это излишне. Итак…
Теперь это дело перестало быть частным делом господина Осокина. Никто не может безнаказанно убивать людей «Астратура». Девушки похищены скорее всего в подпольный публичный дом…
Мне стало не по себе.
— Игорь! Гм… Николаевич, — я покосился на Шапиро, — убит человек; лучше заявить милицейским…
— Я как раз хотел сказать об этом. Ни слова! Даже если вдруг они сообразят, что смерть Петрушина как-то связана с тобой — а в наших компьютерах есть отметка, кто является «клиентом», — молчи! Понял, Дима? Скорее всего они до тебя не доберутся, но — на всякий случай!
— Но ведь менты все равно расследуют сейчас его гибель! Может, информация о том, над чем работал парень, сможет им помочь найти убийц… и девушек!
— При чем тут менты? — скривился Игорь. — Наш концерн перестанут уважать если узнают, что мы не смогли справиться с какой-то шантрапой самостоятельно. Уверяю мы сможем найти их раньше милицейских У них — сто тысяч дел, а у нас сейчас — одно.
— Возможно… — медленно протянул Атас. — Но я уже влез в это дело и не хочу устраняться. Молжно сказать, я должен Диме. Как будем?
Игорь впервые за весь разговор действительно жестко посмотрел в глаза Атасу.
— Твоя контора бросит все силы на это дело?
— Нет. Не наш профиль. И еще: сейчас у нас нет оперативного отдела. Я — сам.
— Может, — теперь голос Игоря зазвучал уже вкрадчиво, — ты сам и оповестишь своих смежников-милицейских?
В голосе Атаса почувствовалась неуверенность:
— Ну… Нет. Личное дело, да? При чем тут менты?
И перевел дух: конфликт исперчен, недаром и стар и млад поговаривают сейчас о скрытой вражде этих двух заведений!