Причуды любви
Шрифт:
— Я не выйду за тебя! — Ее голос прозвучал глухо.
— Значит, ты не хочешь, чтобы наш ребенок носил мое имя? Ты подумала, на что обрекаешь его?
— Больше всего на свете меня волнует, чтобы он появился, Рей!
— Но почему ты не хочешь, чтобы у него были родители?
— Бессмысленная затея! И мы оба прекрасно знаем это!
— Но почему?!
— Ты хочешь сказать, что самое главное иметь родителей и неважно, что они поженились по необходимости.
— Но ведь у нас была страсть, Джинни!
— Она не заменяет любовь.
Его
— Думай что угодно, но я могу доказать тебе обратное!
Он схватил ее в свои объятия, прежде чем она успела отстраниться.
— Перестань, Рей! Это ничего не решает! Это безумие, а его недостаточно, чтобы создать семью! — возразила Джин.
— Неужели ты все забыла?
— Да! И не хочу вспоминать! Это была… ошибка, самая большая в моей жизни.
Она попыталась отстраниться от него. Но он еще крепче сжал ее в своих объятиях. Еще секунда, и губы его коснулись ее лица и нежно обхватили рот.
— Но ведь это было неплохо, ты не можешь отрицать этого, Джинни! — прошептал он. Его язык проник ей в рот и зажег огнем страсти. — Почему ты не хочешь выйти за меня замуж и наслаждаться этим всю жизнь?
Джин закрыла глаза. Искушение было слишком велико. Между ними по-прежнему было все то же сумасшедшее влечение, но разве этого достаточно для брака? Как долго Рей будет испытывать страсть к ней? Она не сможет второй раз пережить его потерю. Лучше оставить все как есть!
— Нет! — Твердо сказала она.
Если бы он сказал, что любит ее, она не колеблясь бы ответила «да».
— Нет! Я не выйду за тебя, — повторила она. — Это было бы ошибкой. А сейчас я не вижу смысла продолжать нашу беседу.
— Напротив! Я ни за что на свете не соглашусь, чтобы ты одна воспитывала моего сына! И как бы ты ни противилась этому, я не отступлюсь!
— Убирайся отсюда!
— Я уйду, но вернусь, дорогая. Я буду приходить сюда каждый день, пока не родится ребенок, а потом…
Его лицо отразило невысказанную и твердую решимость одновременно.
— И что потом? — с издевательской усмешкой спросила Джин.
— Потом я сделаю все возможное, чтобы получить опекунство над ребенком.
— Что?! — Джин растерялась. — Но это же смешно! На каких основаниях?
— На тех основаниях, что ты плохая мать! И твой образ жизни вряд ли будет положительным примером для ребенка. Думаю, что этого будет достаточно для суда!
— Ты сумасшедший! Твое заявление даже не примут к рассмотрению в суде! Его отклонят за недостаточностью оснований!
— Ты уверена в этом? — Он упрямо тряхнул головой. — Но я все равно попробую! А твое имя появится во всех газетах! Посмотрим, сколько тогда пожертвователей останется у твоего фонда!
Джин не хотела верить, что он обратится в суд. Она плохо разбиралась в законах, но в одном Рей был прав: этот скандал навсегда разрушит ее дело и испортит будущее ребенка.
— Неужели ты так ненавидишь меня, Рей, что решишься на такое? — Тихо спросила она.
— Нет.
Рей ушел. Какое-то время она продолжала сидеть, пытаясь проанализировать этот неприятный разговор. Только ненависть могла заставить его так разговаривать с ней. Он предлагает выйти за него замуж, но как можно строить свою жизнь с человеком, который такого мнения о ней! Даже ради ребенка она не может пойти на это.
11
— Для вас письмо, мадам Джордон, — сказала консьержка, протягивая Джин конверт.
— Благодарю вас.
Джин взяла письмо и прошла через мраморный холл к лифту. Взглянув на конверт, она узнала почерк матери. Ей не надо было распечатывать письмо, она и так знала его содержание. В каждом письме мать умоляла ее проявить разум и покинуть Париж.
Мать не знала о ее последнем разговоре с Реем, угрожавшим добиться опекунства над ребенком. Юрист, с которым проконсультировалась Джин, подтвердил, что у Рея есть шанс не только возбудить дело в суде, но и выиграть его, и она была очень обеспокоена этим. Что касается публичного скандала, газетной шумихи, то это мало волновало ее.
После разговора с Реем она была настолько расстроена и подавлена, что, не сказав ничего матери, уехала в Париж. Джин прекрасно понимала, что глупо пытаться спрятаться, она стремилась хотя бы выиграть время. Когда родится ребенок, ей будет легче бороться с Реем.
Скрипнув, лифт остановился. Джин повезло, она нашла приличные апартаменты в центре Парижа. Они принадлежали какой-то актрисе, которая наездами жила в Париже. Комнаты были удобные, хотя и не соответствовали ее вкусу.
Скинув туфли и растянувшись на диване, Джин облегченно вздохнула. Несмотря на то, что Рождество закончилось несколько дней назад, на улицах по-прежнему царило оживление. Прогуливаясь в центре Парижа, она зашла в кафе не потому, что ей захотелось что-то съесть, а просто чтобы отвлечься от своих невеселых мыслей. Но ей это не удалось, и, посидев немного, она направилась домой.
Джин сварила кофе и взяла письмо. Как она и предполагала, содержание ей было знакомо. Отложив его в сторону, она взяла чашку с дымящимся ароматным кофе и пошла в гостиную. Ночь опускалась на город. Это время суток она не любила больше всего: в сумерках ей почему-то всегда вспоминался Рей, и тоска становилась невыносимой. Как ей не хватало его!
Внезапный телефонный звонок заставил ее вздрогнуть.
— Мадам Джордон, здесь внизу месье Джордон. Пропустить его к вам?
Боже! Дедушка здесь! Джин бросилась открывать входную дверь, но мужчина, который вышел из лифта, даже отдаленно не напоминал Чарлза Джордона. Джин поспешила захлопнуть дверь перед его носом, но он оказался проворнее ее.