Причуды непутевой артефактницы

Фролова Мария

Первым делом любой артефактник учится читать ауры вокруг себя. Это требует концентрации и знаний, поэтому состояние чтения можно назвать легким трансом. Приходиться отключать большую часть внимания и перебрасывать все силы на внутреннее зрение мага.

С домом, его окрестностями и даже с полем мира все оказалось как нельзя лучше. Никаких следов моего очередного косяка! С одной стороны, это обрадовало, ибо я не успела наломать дров. А с другой, беспокоило, потому, как причин такой кристальной первозданности может быть только две: либо я сама все за собой прибрала после работы над вступительным артом - что вряд ли; либо я так долго

была в спасительной отключке, что дедушка успел исправить все мои грехи.

Я села на кровати и осмотрелась. Меня переодели в сорочку, но в остальном я не заметила никаких признаков вмешательства целителей. Не было передвинутой мебели, как если бы ко мне приставили знахаря, чтобы следил за изменениями состояния. Не было присутствия целительной магии, на которую у меня нюх. Не было склянок на столах и прочего, что выдавало бы бурную деятельность по лечению меня непутевой.

Так же в комнате не нашлось и моей тени, что меня не удивило. Сначала хотела позвать Даремора, но остановилась. Несмотря на то, что под магическим зрением все было идеально, я все-таки нашла отличие. Мои ногти на руках и ногах стали черными. Нет, разумеется, любой разумный может легко изменить свою внешность - искусство морока доступно почти всем расам. А там, где недоступно оно - подойдут зелья, порошки и артефакты. Но вот природное изменение структуры тела - совсем другое дело. Черными глазами, ногтями, волосами и кожей исконно обладают темные расы, то есть те обитатели Аарды, что ведут свою историю на крови, смертях и жизнях других. Например: вампиры, темные эльфы, оборотни. Можно заработать изменения в теле, получив статус архимага, когда сама сила меняет плоть под себя. Так многие боевые маги обладают вертикальными зрачками. Но есть одна особенность - у любого изменения есть свои критерии.

У меня были не просто черные ногти. Они стали мерцающе-черными. Цвет был почти живой, дышащий - невероятно красивый цвет Первозданного Мрака. Я такой на нескольких артефактах в хранилище дедушки видела. Если у меня такие ногти, как у... Значит, я...!

Я смотрела на свои руки, вглядывалась в мерцание и искала следы чужой шутки. Но цвет не был иллюзией. Не был фокусом и трюком. Не был следом проклятья или последствием лечения. И как только эта мысль улеглась в сознании - я взвыла. Громко и с чувством!

– Не может быть! Быть не может!
– орала я, вскакивая с кровати.

Рядом с окном я давным-давно спрятала большое зеркало за тяжелой портьерой. Дедушка, как, впрочем, и слуги, о нем знал, но никогда не ругал за маленькие шалости с ним. Сейчас я просто оторвала штору и уставилась на себя.

Ну, что сказать? Для начала - к Праху отправились мои волосы. Нет, не то чтобы я совсем облысела, скорее просто прилично укоротилась длина. Примерно до линии подбородка, а на затылке и того короче стали. Цвет сменился на насыщенно-перламутровый. Глаза стали такого ярко-голубого оттенка, какой редко встретишь даже среди драконов. А в центре зрачка появился белоснежный отсвет чистой магии. Я знала, что значит каждый из этих отметок на теле в отдельности. Но вот коктейль из них, к тому же в собственном теле, увидела впервые.

– Что все это значит?
– растерянно пробормотала я.

– Ты, правда, хочешь знать?
– спросили от двери.

Я резко обернулась на незнакомый голос. На пороге стол высокий стройный юноша, лет семнадцати. С густыми темно-синими волосами, печальной полуулыбкой

на тонких губах и явно аристократичными, плавными чертами лица. И такими, до боли, знакомыми глазами.

– Д-де-ду-шка?
– не поверила своим глазам.

Он пожал плечами и развел руки в стороны.

– Как видишь, - проговорил он и снова улыбнулся, только в и этот раз улыбка вышла тоскливой.

– Я брежу!
– решила я.
– Наверное, сильно треснулась головой об пол, когда падала. Или же решила сойти с ума, как все доблестные представители моего рода.

– Ну, не клевещи на предков! Далеко не все они сбрендили, - внес поправку юноша, входя в комнату.
– А вообще-то, мне больше всего на свете хотелось бы тебе сказать, что все это - лишь дурной сон. Я сам желал бы проснуться от него. Но это, Линочка, реальная реальность.

Он крепко обнял меня, и я почувствовала знакомый древесный аромат от его волос и одежд.

Я ткнулась носом в его темно-зеленый камзол и некоторое время просто стояла. Надо было все уложить в голове до того, как он скажет то, что я и так уже знаю. Но отказываюсь признавать.

– Расскажи, - наконец, попросила я.

Юноша кивнул и, крепко сжимая мою руку, повел из комнаты. Дед никогда еще на моей памяти не применял иллюзию омоложения к себе. Всегда говорил, что в каждом возрасте есть свои плюсы, и жизнь дается для того, чтобы вкусить каждый ее период. Поэтому от удивления не сразу заметила странность. В доме не было никого. Огромное родовое поместье - и ни одной живой души.

– Где все?
– спросила я у того, кто был моим дедушкой, но кого я просто не могла сейчас воспринимать как обычно.

– Нам нужно о многом поговорить, Веселина, - спокойно ответили мне.
– И поэтому мы сейчас вдвоем.

Дальше я шла за ним молча. Мы прошли по коридорам и лестницам к его кабинету. Через него - в лабораторию. А вот дальше юнец потащил меня в самую отдаленную ее часть. Там оказалось что-то вроде каминного зала с широкими креслами и столом. Мирно и тихо потрескивал в камине огонь. Дедушка сел в одно из кресел, а мне жестом указал присесть напротив. Я послушалась, уже изрядно напуганная. Мастер Ратри всегда отличался непревзойденной эксцентричностью поступков, но такое поведение переходило все границы.

Юноша упер локти в подлокотники, и некоторое время пристально рассматривал меня, в своей особенной манере. Я не раз наблюдала, через зеркало, как от этого его взгляда терялись самые разные разумные: от наших собратьев до старшин гномьих родов. Меня такие странности отношения гостей поместья к дедушке всегда немного забавляли. Не видела я ничего необычного в этом взгляде, позе, мимике или в голосе родителя.

Вот и сейчас, юноша смотрел так, будто страстно желал что-то во мне прочесть, но у него не выходило.

А я быстро прикинулась «Даремором». На лицо бесстрастную маску, спина прямая, но руки и ноги немного расслаблены. Приему с маской на лице научилась сама, еще в первые годы, как стала полностью себя осознавать разумной. Просто, наблюдая за личным слугой дедушки, заметила, что невозмутимости на лице добиться легко: достаточно просто расслабить все мышцы лица, но не опускать веки, хотя хочется. И вот вам самое каменное выражение из возможных. Вампир, конечно, за столько лет практики, поднаторел в этом умении, но и моей игры хватало, чтобы дед через несколько секунд прекращал свои попытки напугать меня взглядом.