Причуды непутевой Артефактницы
Шрифт:
Я из рода Ратри.
Ратри уже последние пять тысяч лет признанный род. У него были и взлеты и падения, но уже долгие века мой род признан аристократией, а из этого вытекает и кое-что еще…
Я никогда не относила себя к тем молодым разумным, которым хотелось скинуть с себя ярмо крови и позабыть об ответственности перед родом. Я никогда не вставала на дыбы перед дедом и не кричала, что мне плевать на долг. Что я хочу жить, любить, погулять, делать то, что вздумается и прочий бред, который несут многие из аристократического молодняка любой страны Аарды. Я всегда четко понимала, что не просто должна, а обязана сделать
А главное: я безмерно люблю своего деда. Даже сейчас, мне сложно хотя бы вообразить то, ради чего я могла бы убить в себе эту привязанность. Синий Дракон вызывает во мне не только любовь ребенка, у которого отняли родителей, и память о них, но и полное уважение. Этот маг мог делать все, что посчитает нужным, ибо победителей не судят, а то, что он всегда действует только во благо Империи и повелению чести, я не сомневалась. Мой дед был где-то груб, где-то надменен, возможно, жесток и даже беспощаден, но верен своему слову.
Для других, он мог бы быть врагом и убийцей, он мог бы быть кем угодно, но для меня он раз и навсегда останется великим магом, сильнейшим артефактором, мудрецом и лучшим из живущих. Если он посчитал сделать то, что сделал – кто я такая, чтобы его судить? И уж тем более, кто я такая, чтобы от него отворачиваться?
А из этого всего вытекает простой вывод: беседа с мастером Дэивааром ровным счетом ничего не изменила и не как не повлияла на мои цели. Синий Дракон отправил меня сюда с определенной задачей – и я ее выполню, даже если для этого придется умереть и стать призраком!
Отойдя от приступа иррационального страха, я взглянула на поступок мастера несколько иначе, чем в первый момент. Его рассказ, как и демонстрация невиданной ранее магии преследовали определенную цель. И было бы глупо, с моей стороны, этого не понимать.
Он хотел наглядно показать, что я ничего не умею, ничего не знаю и не могу. Должно быть, маг был уверен, что я отношусь к типичным представителям древней аристократии, которые искренне уверены, что могут всю жизнь просто почивать на лаврах своих предков, когда как сами ничего делать не станут. Вполне реальное предположение, учитывая его должность, и я не могу его за это винить. Но, маг не учел, что я не помню своих древних корней. Меня растили, скрывая ото всех, поэтому и яд лености проник в меня не в таких количествах. По крайней мере, мне хотелось на это надеяться. Мне глубоко чихать, что там сотворили мои великие предки, чтобы я могла, от одного осознания принадлежности к уважаемой крови, задрать нос. Меня из-за этой крови разбитым носом в песок арены тыкали, ибо я должна была уметь все, что умеют аристократы.
А в трактовке моего деда, аристократ – это в первую очередь разумный, который должен прикрывать своих подчиненных. Это тот, кто должен уметь выполнять приказы, а главное: победить на войне или же заставить врага умереть на своей могиле.
Но, в одном своем предположении маг оказался прав – я слабая, слабая настолько, что испугалась новой магии, только потому, что она несла явную угрозу моей жизни. А это промах, полный и сокрушительный провал! Если меня убьют, потому что я не смогла защитить себя – это полбеды. Мне будет обидно, страшно и больно, но мир от моей потери не оскудеет. А
Я поднялась и отправилась вымыться. Смыла с себя грязь и кровь. Горячая вода разморила, и когда я вернулась в комнату, то меня уже пошатывало от усталости. Выпила тонизирующий фиал – и с интересом и наслаждением пронаблюдала, как из тела стремительно уходит усталость и напряжение, а взамен приходит бодрость и свежесть. Быстро переоделась в новые чулки, юбку и рубашку, на этот раз зеленую с гномьей вышивкой. Высушила волосы, отчистила корсет и вернула его на тело. Спине было уже как-то непривычно без жесткой спинки. Натянула на ноги другую пару сапог, а на руки – браслеты с заготовками под арты. Потом прибрала и разложила все порошки и склянки по сундукам, на прежние места.
Триана утверждала, что я измотала свое тело, но сон сегодня в мои планы не входил совершенно. Слишком много нужно было сделать до рассвета. Сначала я скрупулезно проверила все магические потоки в своем теле – убедилась, что с магией все прекрасно. Потом проверила, уже как умела, состояние темной субстанции в глубинах собственного разума. Именно так мое воображение изображало перед внутренним взором печать проклятья. Я не целитель – и это все, что могла сделать. Сгусток чужой магии не показывал полной картины, но по его цвету, своим ощущениям и его размеру можно было хотя бы определить, в общих чертах, как все плохо. Сгусток был таким же, как и месяц назад, что не могло не радовать.
И лишь после всего этого я преступила к осуществлению своего коварного плана. Для моей задумки требовалось создать артефакт, а для него, в свою очередь, требовался алтарь. Келлем, неугомонный звереныш, все время крутился под ногами и откровенно мешал, намекая на «поиграть». Я фыркнула, когда в десятый раз едва не упала, врезавшись в его цветущие рожки, и запустила по комнате россыпь маленьких, напитанных магией сфер. Олень, цокая копытцами, бросился их с азартом ловить и с хрустом раскусывать, а я продолжила заниматься подготовкой к обряду.
Через час пыхтений и три неудачные попытки, которые жалкими кучками пепла были распиханы по мешочкам, мне все-таки удалось создать нужный артефакт, с приличествующими случаю характеристиками. Вертя плод своих трудов перед магическим взором, я все пыталась высмотреть прорехи в плетении нитей магопотоков, но упорно ничего не находила. Келлем ткнулся в колени носом и всхрапнул.
– Что? – поинтересовалась, начесывая морду питомца.
Зверек любопытно потянулся к арту в руке, смешно поигрывая губами.
– Интересно? – рассмеялась я.
Протянула артефакт ему на раскрытой ладони, готовая в любой момент отдернуть руку, если Келлем захочет проглотить мою работу. Но, зверек только обнюхал артефакт, глянул на меня черным глазом и издал странный звук, отдаленно похожий на тихое лошадиное ржание.
– Нравится? – уточнила я.
Келлем чихнул.
– Тогда будем считать это добрым знаком! – согласилась я. – Раз мастер Келлем решил, что эта штука удалась – проверки излишни.
Зверь глянул на меня еще раз, потом запрыгнул на кровать, потоптался на ней, как большой кот и улегся спать.