Причуды судьбы

Александрова Кира

Я постаралась успокоиться, и это почти удалось. Тем не менее, настроение снова быстро испортилось, я опять почувствовала на себе пристальный взгляд. Мне не надо было разглядывать гостей, чтобы понять, кто это был. В конце концов, я так разнервничалась, что тихо попросила Элис:

— Пойдём, посидим где-нибудь, а? Ты всё равно не танцуешь…

Видимо, сегодня я была в немилости у судьбы. Стоило сказать это, как к Элис приблизился какой-то молодой человек приятной наружности и чуть склонил голову.

— Мисс Мэнхем, окажите честь, — он протянул руку.

Элис беспомощно оглянулась. Я через

силу улыбнулась и кивнула. Радостно улыбнувшись в ответ, она упорхнула с кавалером, а я постаралась незаметно выбраться из залы. Меня совершенно не вдохновляла перспектива ещё одного танца с графом. Очень надеясь, что он не заметил, в какую сторону я пошла, я миновала несколько помещений, народу становилось всё меньше и меньше. Череда комнат кончилась маленькой и уютной гостиной, единственным недостатком которой являлось наличие только одного входа. Ну и ладно, в самом деле, не будет же Монтеррей настолько бесцеремонен, что станет разыскивать меня по всему особняку лорда Олбани. Присев на низенький диванчик у приоткрытого окна, я с наслаждением вдыхала свежий воздух, жалея, что уже слишком холодно и нельзя выйти в сад. Моё одиночество длилось недолго.

— Вот вы где, мисс Лорелин, — раздался знакомый до дрожи негромкий голос. — Наконец-то нам не помешают.

Я вскочила и прижалась к стене, с ужасом глядя на стоявшего на пороге Монтеррея.

— Господи, почему вы преследуете меня? — выдавила я, чувствуя себя, словно зверь в ловушке.

— Не надо меня бояться, — неожиданно мягко произнёс он и шагнул в гостиную.

— А я и не боюсь, — храбро соврала я. В комнате всё равно царил полумрак, только тлели угли в камине, и румянец на щеках останется незамеченным.

— Вот и замечательно, — он сделал ещё пару шагов и оказался очень-очень близко. — Пока что я хочу просто поговорить.

Не выдержав, я отвернулась, только бы не встречаться с ним взглядом. Монтеррей немедленно воспользовался этим и положил ладони мне на плечи. Беспомощно замерев, я боялась пошевелиться, не понимая, что со мной происходит, чего он хочет, и как себя вести.

— О чём, милорд? — едва слышно спросила всё-таки я. Уж лучше разговор, чем молчание, совершенно не хотелось прислушиваться к собственным ощущениям и к его дыханию у самого уха.

— О тебе, — просто ответил он, погладив большими пальцами плечи.

Кожу будто обожгло, я едва не вскрикнула. Да что этот человек со мной делает?..

— Ответь мне, только честно, Катерина ведь ты, да?

— Нет, — поспешно ответила я. Не собираюсь открывать свои секреты!

— Врёшь, — шепнул он на ухо. — Глаза не лгут, Лорелин, особенно те, которые я вижу во сне. И у тебя, и у неё, одни и те же глаза. Да и голос у вас тоже очень похож. Ты можешь обмануть общество, падкое до дешёвых эффектов вроде закрытого лица, но меня — нет. Я слишком долго искал Зеленоглазую из моих снов.

— Чепуха, — нервно рассмеялась я, чувствуя растерянность. Он был так уверен, что я уже не знала, как ещё попытаться разубедить его. — Между мной и этой мисс нет ничего общего.

Его ладони скользнули вниз по моим рукам, и сжали пальцы.

— Есть одна вещь, Лорелин, — Монтеррей поднял мою ладонь так, чтобы отсветы углей в камине осветили её. — Я же говорил, красивое колечко. Оно очень хорошо смотрится

на твоём пальчике.

Он погладил печатку, пока я хватала открытым ртом воздух. О Боже, Боже, нет, кольцо же невидимое для всех, пока карты лежат дома! Комната вдруг закружилась перед глазами, и я впервые в жизни потеряла сознание.

Кто-то, легонько похлопав меня по щекам, обмахивал лицо веером. Очень не хотелось приходить в себя, но пришлось сделать усилие и открыть глаза. Кто знает, что бы придумал Монтеррей, чтобы вернуть меня в сознание.

— Не думал, что ты от волнения упадёшь в обморок, — заметил он, когда я молча села на диванчике, куда граф положил меня.

— Что вам от меня надо? — тихо спросила я, изучая шёлковую обивку дивана.

— Я хочу ухаживать за вами, мисс Лорелин, — от его ответа я невольно вздрогнула.

— Вы женаты, господин граф, — напомнила я. — С вашей стороны это будет верхом неприличия. Да и не хочу, чтобы вы это делали, — поспешно добавила я. Действительно ведь не хочу?

— Я как-нибудь решу проблему с женой, Лори, — Монтеррей медленно провёл ладонью по моей щеке. Столько нежности было в этом жесте, что захотелось прижаться к тёплым пальцам. — Мне всё равно, хочет она и её отец развода или нет, я слишком долго тебя искал, чтобы отказаться.

Я почувствовала отчаяние. Ну как его убедить, что не я ему снилась?! Не может этого быть, и точка…

— Вы совсем не принимаете во внимание мои желания? — почему-то голос прозвучал подозрительно жалобно.

— Вот упрямица, — пробормотал он и неожиданно прижал к спинке, отчего я испуганно ойкнула. Наклонившись низко-низко, Монтеррей посмотрел мне в глаза, и я утонула в тёплой бархатной глубине. — Поцелуй меня, Лори, — прошептал он едва слышно, и я сдалась.

Зажмурившись, я осторожно прижалась к его губам — вообще-то, у меня не было большого опыта в подобном деле, и я чувствовала себя ужасно неуверенно. Наверное, Монтеррей понял, потому что вдруг приподнялся и начал покрывать моё лицо лёгкими, нежными поцелуями. Я чуть не задохнулась от нахлынувших ощущений, тело охватила слабость, и уже было всё равно, что в гостиную мог кто-нибудь зайти и обнаружить нас в таком пикантном положении. Я не заметила, в какой момент положила ладони ему на плечи, а он перешёл от лица к шее и груди. Боже мой, я пропала окончательно…

— Сладкая моя… милая девочка, — хрипловатый голос музыкой отдавался в ушах, и в какой-то момент я услышала тихий стон — собственный.

Граф на мгновение поднял голову, чуть усмехнулся, и по-настоящему поцеловал меня. Это отличалось и от того, как целовался Деймон, и — от Учителя тоже. Не было грубости, не было страсти, была только бесконечная нежность, от которой кружилась голова.

— Господи… что вы со мной делаете… — произнесла я слабо, когда смогла говорить.

Сердце никак не могло успокоиться, кожа горела от ласк, и хотелось расплакаться от какого-то тихого отчаяния. Никогда не думала, что доведётся испытывать чувства сразу к трём мужчинам. Надо же, оказывается, я уже что-то чувствую к Монтеррею? Как интересно, и когда успела это понять?.. Он молча встал и протянул руку. Избегая смотреть на него, я поднялась с дивана, разгладила юбку, и положила ладонь на его локоть.