Приемная дочь Бабы Яги
Шрифт:
— И что же ты мне делать предлагаешь, а, погань, ты мертвая?! — зло поинтересовался Змей Лиходольский, плетя защитную волошбу.
«Не узнал! — крутилось в голове у Бабя Яги, прижимающей к себе всхлипывающую дочь. — Не понял!»
— Ай, не хорошо так со старшими-то разговаривать, — покачал головой лысый колдун, да еще и пальцем погрозил, как дитю малому, не в меру расшалившемуся. — Да, ладно уж, прощу, не впервой. А дочку кощееву все же отдай и дитя, которое она так к груди прижимает, как родное, тоже.
— А больше тебе ничего не надо? — ошалело переспросил Добролюбов, колдовство свое не прекращая.
— В
— Ты, мертвечина, ошалела, что ли?! — наконец смог выразить свое возмущение более достойными словами он. — Ты мне, что сейчас предлагаешь, а?!
— Зареслав, давай просто уйдем отсюда и все, — прошептала Златослава, привстав на цыпочки, чтобы только муж ее слова разобрать смог.
Ёжка понимала, что по-хорошему должна, хотя бы, дать понять супругу, что перед ним не просто какой-то незнакомый немертвый, а его погибший, как все считали, брат Велимир. Вот только сейчас, в таком опасном положение, рассказывать Зареславу правду было неверно. Велимир, уже и так стало понятно, что меньшому брату зла не причинит, а вот ей Бабе Яге, да малышке Василисе, судьбу уже уготовил. Судьба та Ягусю совсем не радовала и будь она одна, без ребенка, может быть, даже рискнула встать между братьями, пытаясь остановить одного, порешить второго. Только напуганная дочка и угроза, которую нес лич, останавливала княжну от попыток разъяснить мужу все и сейчас. Потому-то и желала она уйти отсюда скорее и уже за высокими стенами родного терема или может быть терема князя Лиходольского, рассказать мужу правду о немертвом. Яга отчаянно не желала поединка между этими двумя, ведь Зареслав убив брата окончательно, будет винить себя в его смерти, а может даже ее Злату, за то, что вовремя не сказала. Что Добролюбов победит Яга отчего- то не сомневалась.
— Не могу я, Златка, пока нас перенести, — ответил муж, снова что-то дюже сильное наколдовывая. — Чтобы проход открыть мне время нужно, а он напасть на нас сможет, коли я от защиты отвлекусь. Сюда меня перстень привел, остальные по моему следу пойдут, так что скоро будут, а мы пока продержимся…
— Так значит, — недобро улыбнулся Велимир. — Подмогу ждем?! Ну что ж. Не хотел я тебе вредить, брат, да придется.
И вновь время ускорило бег, подгоняя события. Услышав слово «брат» и видимо только сейчас уразумев, кто перед ним стоит, Зареслав замер и напрягся, не позволяя себе поверить в сказанное и тем самым отвлечь от главного — защиты. Велимиру же той малой доли мгновения хватило, чтобы напасть. Младшего Змея вместе с его колдовством просто смело с пути немертвого, знатно приложив того о стену, выбив дух. Княжич даже после такого сильного удара смог подняться, но волошбу сотворить ему лич не дал, снова своею темною силой впечатав брата в каменную стену и только после этого Зареслав уже не поднялся.
— Зареслав! — осипшим голосом позвала Злата и, не выдержав гнетущей тишины, громко всхлипнула.
— За него можешь не тревожиться, кощеева дочь, — вымолвил вдруг Велимир. опутывая младшего брата колдовской сетью. — Он всего лишь потерял сознание, самое малое через четверть часа очнется, все же
— А если нет, то что? — с вызовом вопросила Яга, нервно оглядывая помещение.
До сего момента, княжна особо по сторонам не оглядывалась, сейчас же судорожно пыталась найти путь к отступлению, или какое-никакое убежище. Увы. в большом и, судя по отсутствию окон, подземном зале укрыться было негде, а единственная дверь находилась позади колдуна. В сознании очень четко обозначились две мысли. Первая — чтобы Зареслав не делал, Велимир не причинит ему вреда. Вторая — единственное, что сейчас останавливает лича от ее убийства это перстень, ведь Терентий же говорил, что в нем заклятия охранительные очень сильные находятся. Снимет Злата перстенек, тут-то ее немертвый на тот берег и отправит.
— Ты, Златослава Ростиславовна, больно на перстень не надейся, — хмуро произнес Велимир. — Снять я с тебя его могу, да только не хотелось, чтобы ты перед смертью сильно мучилась. Так что отдай перстень, и боли ты не почувствуешь.
— Да зачем вообще меня убивать?! — вызверилась неожиданно Баба Яга и едко поинтересовалась. — Брату что ли отомстить решил?!
— Глупая, — почти ласково проговорил немертвый, не спеша, направляясь в сторону Ягуси. — Много ты не знаешь, а объяснять тебе это, мне не досуг, да и смысла особого не вижу. Прими, как данность, что сейчас вы обе умрете.
— Так-так, — раздался вдруг очень знакомый голос, знакомый до отвращения.
— И что же задумал мой ручной и не очень живой змееныш? Неужели решил столь некрасиво предать своего господина?!
— Ты?! — почти взвыл Велимир, резко разворачиваясь лицом к говорившему.
— Но как?!
— Да тут не логово злодея, а проходной двор какой-то! — не удержавшись, нервно выдала Бабка Ёжка, глупо понадеявшись, что, может быть, эти двое друг дружку прибьют ей на радость.
— И впрямь проходной двор, — с гадкой улыбкой подтвердил Иван Светорецкий, оглядевшись кругом, и особое внимание уделив лежавшему в беспамятстве Зареславу. — Переберемся-ка мы в более спокойное место.
— И ты думаешь, что я позволю тебе добраться до нее? — зловеще вопросил Велимир, не отрывая взгляд от царя Ивана.
— А ты можешь меня как-то остановить? — в открытую засмеялся мужчина и сам же резко оборвал свой смех, чтобы злорадно проговорить. — Ежели ты надеешься, что покровительство моей дражайшей тетушки поможет тебе, то жестоко ошибаешься! Может ее муженек и приглядывает за тобой, но не более. Так что умолкни и вяжи братца! Прихватим его с собой.
— Нет, — твердо произнес немертвый. — Сейчас ты надо мною не властен!
— Да что ты говоришь!? — делано изумился царь Светорецкий. — Это тебе Морана посулила, да? — но ответа дожидаться не стал, а хищно усмехнувшись, выдал. — Так я тебя огорчу. Моя сила уже сравнима с ее, сломить твою волю, змееныш, будет не столь трудно. Жаль, конечно, терять такого удобного слугу, но ничего, другого червячка я себе всегда смогу добыть, уж больно много вас развелось, сократить бы надо.
— Ты не сможешь! — ошарашено воскликнул Велимир.
— Все! Утомил, — фыркнул Иван и холодным повелительным тоном произнес.