Приемный
Шрифт:
— Эй! Я вообще-то вам бабки плачу!
Пеха остановился, но ещё долго пыхтел, раздувая ноздри. Желание разбить Лазарю лицо или что-нибудь сломать постепенно сошло на нет. Он опустил руки, сделал глубокий вдох и повернулся ко мне:
— Ну и когда он очухается?
— Когда-когда! Минут через пятнадцать! — по привычке огрызнулся Лазарь, но отвёл взгляд, когда на него уставился Пеха.
— Хорошо. Подождём.
Пеха расхаживал по комнате и рассматривал вещи Лазаря. Тот злился и налегал на виски. Было довольно странно смотреть на торчащий из ноги нож и почти не чувствовать боли.
…….
— М-м-м-м-м-м! — я держался изо всех сил, чтобы не кричать.
— Для кого колёса покупал, придурок?!
Вблизи лицо Пехи показалось совсем детским. Он оскаливался и нарочно морщился. Всем своим видом показывал крутость, но в движениях и словах проскальзывало сомнение.
— Ещё раз спрашиваю! — он взял со стола коробку с таблетками и потряс перед лицом. — Для кого колёса покупал?!
Боль стала почти нестерпимой. Время от времени Пеха давал по рукоятке ножа щелбан, и тогда я чувствовал, как внутри вибрирует металл. Сколько я ещё продержусь? И есть ли смысл? Рассказать правду или соврать?
Боль почти полностью избавила от опьянения, но оттого стала ещё сильнее. Калоша брюк пропиталась не только на бедре, но и голени. Мало-помалу кровь стекала в кроссовок.
— У тебя десять секунд! — крикнул Пеха и вырвал из бедра нож. — Потом готовь вторую ногу!
Нужно что-то делать. Разве не все пытки заканчиваются одинаково? Тот, у кого сила, оружие и правильный настрой, рано или поздно выбьет сведения из пленника. Тогда к чему терпеть? Рассказать?
— Лазарь тебя разводит! — взревел я, освобождая воздух из легких.
— Не понял…
— Он сам меня позвал и накормил наркотой, а потом решил грохнуть!
Выслушав мой бред, Пеха нахмурился и повернул голову к Лазарю. А что Лазарь? Не знаю… Я сыграл на их разногласиях. Первый злобно фыркал и скалил зубы, отвечая на вопросы хозяина квартиры, а второй — злился из-за некомпетентности первого. По итогу я подкинул Пехе бредовую мысль, за которую тот с радостью ухватился. Думаю, на секунду Пеха поверил в подставу со стороны Лазаря, потому что за этим последовало бы наказание, а значит — вымещение на злости.
Тем не менее мой вброс прозвучал слишком бредово и просуществовал не больше пяти секунд в атмосфере молчания Пехи и Лазаря. Они посмотрели друг на друга, переварили сказанное и поняли — бред. Взгляды вернулись ко мне… А что я?! Мне пяти секунд хватило с запасом! Из коробки, которой передо мной размахивал Пеха, я вытащил жменю таблеток и проглотил большую часть.
— Эй! Стой, мудак! Ты чего творишь?!
Пеха одёрнул коробку и вскочил на ноги. Растерявшись, он стал угрожать ножом. Но лучше бы выбросил свою железяку и залез пальцами в рот, чтобы вынуть хотя бы парочку оставшихся. Лазарь схватился за голову, махнул рукой и ушёл на кухню со словами:
— Послали мне решалу, бл*ть! Где вас таких тупых-то находят?!
— Выплёвывай, сука!
Пеха взмахнул рукой. Лицо обдало волной воздуха, после
Почему-то мне припомнился эпизод из какого-то фильма, где пациенты в психушке таким образом показывали, что приняли лекарство. Если санитар ничего не находил во рту, то шёл к следующему. В моём случае картина была обратной, зато результат — такой же. Пеха опустил нож и отошёл в другой конец комнаты, вываливая на меня весь свой запас оскорблений.
Пару мгновений я слышал, что он говорит, и видел его образ у окна, а затем обмяк. На вскидку я съел десять таблеток. Меня наглухо вырубило всего от двух, а сейчас… Не думаю, что Лазарь отпустил бы меня, даже если бы я рассказал о пацанах. А если моя судьба так и так предрешена, то не лучше ли отъехать в иной мир получая наслаждение?
Я закрыл глаза и попробовал откинуться на спинку дивана. Не получилось. Телом я больше не управлял. Под действием силы тяжести оно завалилось на бок и сползло на пол. Я уткнулся в ковёр коленями и щекой. Одна рука осталась на диване, вторая зацепилась за стол. В такой позе и на спор долго не просидишь, а я чувствовал себя нормально. Потому что нифига не чувствовал…
От мерцающих бликов закружилась голова. Я закрыл глаза и медленно вдохнул. Одурманенный мозг решил наведаться к сфере. Ну окей. Почему бы и нет!
Стоило мне приблизиться к ней, как всё изменилось. Ощущения были на столько же неожиданными, насколько — пугающими. Там я был трезв! Мысли — чистые как стекло, сознание — устойчивое, мышление — здравое. Подобное понять непросто. Как будто… Как будто меня засунули в газовую камеру, а я нашёл там воздушный пузырь, в котором мог спокойно дышать.
Вокруг сферы плавали салатовые капли. Одиннадцать штук. Судя по всему, так в моей энергетике отображались съеденные колёса Лазаря. Я не особо рассчитывал на результат, но мысленно подтолкнул салатовую каплю к сфере. Та ударилась о внешний слой и приклеилась. Между сферой и каплей началась реакция.
Дожидаться окончания не стал, потому как процесс не выглядел быстрым. Капля то проникала в сферу, то оранжевая оболочка её оттесняла. Оранжевый и салатовый смешивались, временами в них проскакивали синий и коричневый. Меня больше интересовало, что будет, если я вернусь.
Покинув сферу, я вновь оказался в комнате Лазаря. Две секунды чувствовал себя трезвым, а потом накрыло. Сосчитал до пяти и превратился в размазню. За время, что был в сознании, услышал обрывок разговора:
— … не буду я ему пальцы в рот совать! — кричал Пеха. — Хочешь, в башку пальну разок?! Один выстрел и дело с концом?!
— Себе в башку пальни, идиот! Он и без тебя сдохнет! Целую жменю таблеток сожрал! Почему ко мне послали такого…
Вернувшись к сфере, я долго присматривался и не мог понять. Искал место, где приклеилась салатовая капля. Не нашел. Принялся заново пересчитывать, но оборвался на середине… В четвёртом слое сферы плавал оранжевый сгусток. Получилось?! Он был крошечным, раз в двадцать меньше салатовых, хотя и те не превышали размерами виноград.