Приезжайте вместе с Констанс!
Шрифт:
Жена сама смешала мартини и направилась к незваной гостье, неся для нее высокий стакан, как голубую ленту — для победительницы кошачьей выставки.
Очаровательная гостья пригубила напиток:
— С ума сойти! Ничего лучше в жизни не пробовала. Скажите, у вас есть хоть какие‑то недостатки?
— Надо подумать. — Не сводя глаз с соперницы,
— Именно поэтому у нас с ним ничего не вышло, — ответила обольстительница. — Сил моих больше нет. Я ему говорю: если ты ее так обожаешь, если по уши влюблен — ради бога. Но я‑то тут при чем? Уходи. Катись! Проваливай! Еще один рассказ о Прекраснейшей Жене Всех Времен — и меня увезут в психушку. Сматывайся!
Красавица допила мартини, закрыла глаза, смакуя букет, удовлетворенно кивнула и выбралась из кресла, являя взорам супругов этаж за этажом, одну прелестную башенку за другой. Она вознеслась над их головами, как летнее облачко, и жестом попросила их встать.
— Мне и самой пора сматываться. Спешу в аэропорт. Но хотелось бы кое‑что прояснить. Не годится разрушать чужую жизнь, ничего не давая взамен. Мне с тобой было хорошо, Джордж…
— Меня зовут Билл.
— Ой! Спасибо за все, Билл, дружочек. А вы, Аннетта…
— Анна.
— Вы, Анна, вышли победительницей. Меня не будет четыре месяца. Когда вернусь, не звоните мне, я сама позвоню, если что. Счастливо, образцовая супруга. Счастливо, Чарли. — Подмигнув, она зашагала к двери, но у порога обернулась: — Спасибо, что выслушали. Живите в охотку!
Входная дверь захлопнулась. От дома с урчанием отъехало такси.
Повисло долгое молчание. Наконец жена спросила:
— Что это было?
— Ураган, — ответил муж. — Из тех, что зовутся женскими именами.
Он пошел в спальню, где жена вскоре застала его за упаковкой чемодана.
— Скажи на милость, чем ты занимаешься? — поинтересовалась она, стоя в дверях.
— Я подумал, после этого ты меня выставишь…
— Намерен
— Возможно…
— Чтобы она тут же подцепила тебя на крючок?
— Просто я считал…
— Ты полагаешь, я тебя отпущу туда, где водятся такие стервы? Ах ты, размазня…
— Размазню затруднительно подцепить на крючок.
— Кому надо — зачерпнет ковшиком. Вынимай рубашки из чемодана. Клади на место галстуки. Тапки — под кровать. Теперь пойди‑ка выпей, черт тебя побери, а потом сядешь за стол и будешь есть то, что я приготовлю.
— Но ведь…
— Ты чудовище, животное, негодяй, — бросила она. — Но все равно…
У нее потекли слезы.
— Я тебя люблю. Господи, помоги! Люблю.
С этими словами она выбежала из комнаты.
Услышав, как она в неистовстве колет лед для шейкера, он набрал телефонный номер:
— Где этот сукин сын?
— Джунофф слушает. В чем дело?
— Джунофф, великий мозгоправ, хитроумный спасатель! Кто она такая? Как вам это удалось?
— Она? Не понимаю, о ком речь, — отозвался голос из Лейк‑Эрроухеда.
— Как вам удалось запомнить столько подробностей — ведь я проходил у вас курс четыре года назад! Как вы посмели ей это рассказать? В каком театре она подвизается? Откуда у нее такие таланты и такая мгновенная реакция?
— Не могу взять в толк, о чем вы. И вообще, кто это говорит?
— Ну и мошенник!
— Ваша жена поблизости? Как ее зовут?
— Аннетта. То есть Анна.
— Дайте ей трубочку!
— Но…
— Позовите ее к телефону!
Он подошел к барной стойке, взял вторую трубку и протянул жене.
— Алло, — заговорил Джунофф с горы у озера, за сотни миль от их дома.
Голос так грохотал, что жене пришлось отстранить трубку от уха. Джунофф не унимался:
— Анна? У меня в следующие выходные будет потрясающая тусовка!
А напоследок:
— Приезжайте вместе с Констанс!