Приглашение к греху
Шрифт:
Слава Богу, что отец наконец сказал ей, что ее ждет в будущем. Она убедит лорда и леди Иде позировать в своей повседневной одежде, и ее примут ученицей в студию Танберга.
Другого выбора у нее не было.
– Закери, если это проклятое существо еще раз укусит меня за ногу, я прикажу, чтобы его приготовили к обеду.
Забери нагнулся и, схватив собаку за загривок, посадил рядом с собой на сиденье кареты.
– Извини, тетя.
Глэдис, тетя Тремейн, посмотрела на своего спутника.
– А что это вообще за порода?
– Думаю, что это помесь
– И с какой целью ты его приобрел?
– Мельбурн сказал, что мне надо завести собаку. Видимо, он считает, что это научит меня терпению и разовьет во мне чувство ответственности. – Он сморщился, потому что щенок укусил его за палец. – Я назвал его Гарольдом.
– Это второе имя твоего старшего брата.
– Разве? Какое совпадение.
Его тетя поднесла ко рту пяльцы и откусила голубую нитку. Потом достала из корзинки катушку зеленых ниток.
– Знаешь, у меня есть нож, – сказал Закери, наблюдая за тем, как его тетя, отмотав нитку, тоже оторвала ее зубами.
– Так быстрее, – сказала тетя и снова принялась за вышивание. – Никогда не знаешь, представится ли возможность заняться рукоделием.
– Да, никогда не знаешь, вдруг возникнет необходимость вышить монограмму на носовом платке.
– Можешь смеяться, мой мальчик, но я на тридцать лет старше и мудрее, чем ты.
– К тому времени как мы приедем в Бат, ты ослепнешь, занимаясь вышиванием в этой тряске, и останешься без зубов, откусывая нитки.
Она улыбнулась:
– Я занималась этим еще до того, как ты родился, Закери. Вышивание во время поездки в карете гораздо лучше помогает скоротать время, чем чтение.
Закери был готов согласиться по крайней мере с частью этого заявления своей тетушки.
Закери глянул на книгу, которую вчера утром, когда они уезжали, ему навязал брат Шарлемань, как будто две дюжины поэм Байрона смогут компенсировать ему ссылку в Бат. Гарольд, видимо, чувствовал то же самое: он уже разорвал обложку. Закери не сомневался, что подагра тети Тремейн не пройдет до тех пор, пока Мельбурн не сообщит, что нашел способ раз и навсегда отбить у своего младшего брата охоту идти в армию.
Эта стратегия Мельбурна раздражала Закери, но ни через неделю, ни через месяц он не откажется от своего намерения. Ему нужна перемена. И если могущественный клан Гриффинов не придумает какой-нибудь совершенно неимоверный план, он присоединится к армии Веллингтона в Испании. Там по крайней мере он не будет лишним третьим братом, постоянным эскортом всех женщин семьи, более известный своим здоровым аппетитом и популярностью среди молоденьких девочек, а будет оценен по заслугам.
– Вообще-то я хотел предложить немного поспать, – сказал он, увидев, что тетя смотрит на него очень внимательно.
– Ты мог бы ехать верхом. Ты ведь настоял на том, чтобы взять свою лошадь. А я с тем же удовольствием вышивала бы и в одиночестве.
Первым его побуждением было спросить, почему вообще было необходимо его присутствие. Однако все знали, что он едет
– Гостиница будет через час. Если не возражает! мы с Гарольдом немного вздремнем.
– По правде говоря, я договорилась с Фипсом, что мы сделаем небольшой крюк.
– Как это? – спросил он. Уж не хотят ли они запереть его в каком-нибудь монастыре?
– Я подумала, не провести ли нам ночь-другую в Уитфелд-Мэноре, чтобы я могла навестить свою школьную подругу Салли Уитфелд.
– Это Мельбурн придумал?
– Да нет. Мы с Салли кончали одну и ту же школу. Она писала мне, что я могу в любое время приехать к ней погостить. Мы не виделись почти шесть лет.
Он поднял вверх руки в знак того, что сдается. Но потом ему пришлось локтем прижать к стенке щенка, пытавшегося прыгнуть ему на грудь.
– Какая разница – Бат или Уитфелд-Мэнор. Не встану же я на пути школьной дружбы.
– Умница.
Усмехнувшись, Закери откинулся на кожаные подушки сиденья, крепко обхватил за шею щенка и закрыл глаза. Он совершал это путешествие не по своей воле, но он любил тетку. К тому же совсем неплохо подремать в теплой, мягко покачивающейся на рессорах карете.
Через двадцать минут они свернули с основной дороги на проселочную. Карету начало бросать из стороны в сторону на ухабах, так что о том, чтобы дремать, не могло быть и речи. Щенок упал на пол и забился между его сапогами. Боже мой, кто же живет на другом конце этой ужасной дороги – дикие кельты? Тетя Тремейн как ни в чем не бывало продолжала вышивать, хотя ей вряд ли удавались прямые стежки.
Вскоре дорога стала более ровной, – видимо, они подъезжали к частному владению.
– Говорят, в этой части Уилтшира хорошая рыбалка. А мистер Уитфелд существует?
– А как же. – Тетя Тремейн сунула вышивание в корзинку и искоса посмотрела на племянника. – Я полагаю, что несколько дней у тебя не будет недостатка в развлечениях.
Неприятное подозрение шевельнулось где-то глубоко в душе Закери.
– У Салли Уитфелд, часом, нет незамужней дочери?
– Нет.
– Отлично.
Грузный дворецкий, тяжело дыша, открыл дверцу кареты. С помощью Закери, своей трости и дворецкого тетя Тремейн неуклюже спустилась на землю. Потом подняла голову и усмехнулась, глядя на Закери:
– У нее их семь.
– Чего – семь? – не понял он.
В этот момент из дверей дома показалась стайка молоденьких девушек в цветастых муслиновых платьях.
Гарольд залаял. Было уже поздно скрыться в карете и бежать, хотя это на какую-то секунду и пришло в голову Закери. Очевидно, предполагалось, что забота о тете Тремейн должна стать для него экзаменом на способность быть терпеливым и ответственным. И он так легко не сдастся. Хотя… Бог мой! Семь дочерей!
Решив, что сделает тетке выговор позже, когда они останутся наедине, он спустился со ступенек кареты с деланной улыбкой. Вслед за ним выпрыгнул щенок и сразу же погнался за цыплятами, гулявшими вдоль дорожки.