Приглашение к счастью
Шрифт:
Теперь она хочет работать дома на полставки. Оба они чувствуют, что пришло время сменить жилье. У них трое детей — все уже женаты и живут отдельно. Без детей жизнь в деревне кажется пустой. Муж и жена хотят вернуться в город, где больше возможностей интересно проводить время.
— Они надеются, что найдут в городе квартиру с двумя студиями? — недоверчиво спросила Марта.
— Об этом ты спросишь их при встрече, — ответил Джош. — Прежде чем позвонить тебе, я связался с ними и спросил, смогут ли они сегодня с нами встретиться. Муж сейчас поправляется после небольшой операции,
— Где они живут?
— В восьми милях на север от города.
— Мы поедем на поезде?
— На машине, — ответил Джош. — Шоссе расчищены, и прогноз не обещает снегопада. По дороге ты сможешь сделать снимки зимней природы…
Зимняя природа, как и обещал Джош, была чудесной. Маленькие домики словно сошли с рождественских открыток, а бескрайние поля, покрытые белым покрывалом, и запорошенные снегом фермы вызывали в памяти картины великих мастеров.
Джош вел «Мерседес» — и вел его отлично. Мили неслись за милями. Марта откинулась на сиденье, прикрыв глаза. Она приняла решение.
Как бы ни сложилась жизнь дальше, никто и ничто не сможет отнять у нее этого дня, проведенного с Джошем. И Марта будет наслаждаться каждой минутой.
По предложению Джоша они остановились в придорожной закусочной, чтобы съесть по бутерброду и выпить кофе. Затем Джош позвонил Арнольду и Люсиль Грант — семейной паре, у которых они собирались брать интервью.
Проведя Джоша и Марту по уютному дому из пяти комнат — не считая пристроенной студии Арни, — супруги Грант предложили им домашний пирог и выдержанное вино. К концу обеда Марта настолько расслабилась, что с удовольствием прилегла бы где-нибудь в уголке, свернувшись клубочком, и подремала.
Они с Джошем провели в доме Грантов почти три часа. Их новые знакомые были обаятельными, жизнерадостными людьми и, несмотря на немолодой возраст, ни во взглядах, ни во вкусах не отставали от моды. Было у них давнее большое горе — старший сын погиб во Вьетнаме, случались и мелкие бытовые неприятности.
Поговорив с хозяевами дома, Марта достала камеру, которую всегда возила с собой, и сделала несколько снимков. Взглянув на Джоша, она заметила, что он следит за ее работой с веселым огоньком в серых глазах.
До сих пор Марта не задумывалась о том, почему он так хочет работать над этой статьей вместе с ней. Только над этой статьей? Или над любой другой тоже? «Нет, — сказала себе Марта, — он просто ценит мой талант и хочет украсить журнал моими снимками. Тут нет ничего личного. И не стоит обманывать себя, воображая, что он скучает без нее…»
Однако не думать об этом Марта не могла.
Об этом думала она, и когда они сели в машину и отправились в обратный путь. День в это время года быстро сменяется сумерками. Солнце скрылось за горизонтом, и заснеженные поля под сумеречным небом приобрели странный голубоватый оттенок. Марта следила глазами за пейзажем. Ей хотелось попросить Джоша остановиться, чтобы выйти и сделать несколько снимков, но, подумав, решила, что не стоит мешать работу и удовольствие.
Джош, до сих пор погруженный в собственные мысли, вдруг предложил:
— Может быть, остановимся и перекусим по дороге? А поужинаем, когда вернемся, на Манхэттен.
Марта рассмеялась.
— Поверить не могу! — воскликнула она. — Ты слопал пять кусков пирога у Грантов, а перед этим еще пообедал! — Она окинула его критическим взглядом. — Смотри, растолстеешь, как пять свиней сразу!
— Зато тебе это не грозит.
— Джош, я от природы стройная.
— Стройная? Вот как ты это называешь? Марта фыркнула с преувеличенным негодованием.
— Черт тебя побери, Джош! Вечно ты издеваешься над моей внешностью!
На лице Джоша отразилось искреннее удивление.
— Вот не думал, что ты сочтешь это за издевательство, — серьезно ответил он. — Ты действительно слишком худа, хотя, полагаю, половина женщин в мире десяти лет жизни не пожалеют, чтобы заполучить такую фигуру. Я просто боюсь за тебя: ведь, если ты заболеешь или что-нибудь лучится, истощенный организм не сможет бороться…
Слова Джоша повисли в пустоте, и он снова сосредоточился на пустом шоссе.
Джош беспокоится о ней? Джош за нее боится? Растерянно моргая, Марта пыталась в точности припомнить его слова. Может быть, он сказал, что раньше боялся за нее? Нет, она была совершенно уверена, что Джош говорил в настоящем времени.
Однако надо продолжать разговор.
— Джош, я никогда не сидела на диете, — небрежно ответила она. — Просто обычно я так занята, что мне не до еды. Зато вечером я наверстываю упущенное.
— Сомневаюсь.
— Джош, я здорова как лошадь! — заверила она его. — По-моему, нам обоим просто повезло, что не приходится следить за фигурой.
— Мне приходится, — к ее удивлению, неожиданно признался Джош. — Аппетит у меня, как ты заметила, и вправду волчий, а работа сидячая, если не считать редких выездов на природу, как сегодня.
Он не добавил, что больная нога не позволяет ему заниматься когда-то любимым спортом. На секунду Марте стало жаль его, но она тут же поспешно отбросила это чувство. Джош никогда не нуждался ни в чьей жалости.
— И ты сгоняешь жир на тренажерах? — спросила она. Джош кивнул, и Марта добавила: — Не знаю, хватило ли бы мне воли регулярно заниматься физкультурой.
— У тебя в отличие от меня есть выбор, — с неожиданной холодностью отозвался Джош, и Марта снова застыла от изумления. За все прошедшее время она не помнила ни одного случая, чтобы Джош сам заговаривал о своем увечье.
Джош заметил в стороне от дороги вывеску закусочной и свернул туда. Выходя вслед за ним из машины, Марта по-прежнему думала, можно ли считать его странную откровенность знаком прогресса. Означает ли это, что он готов разрушить сложенную им самим стену?
Нет, на это надеяться не стоит, решила она, садясь напротив него в кресло, обитое мягкой синей кожей. Джош, делая заказ, улыбнулся официантке, и та прямо расцвела. Неудивительно, Марта давно знала, как реагируют женщины на обаяние Джоша.