Приглашение на казнь
Шрифт:
— Я никуда не поеду, — решительно заявил Ирмгард.
— Ты ослушаешься отца? — не поверила Наташа.
— А что он мне сделает? — усмехнулся вице-граф.
Девушка вздохнула:
— У него будет молодая жена. У тебя… тоже. Представляешь, что это такое — три семьи под одной крышей?
— Здесь места всем хватит.
— Твой отец прав. Тебе нужна самостоятельность, своя семья, дети. От родителей лучше жить отдельно.
— А ты поедешь со мной? — парень коснулся её рук, сложенных на столе, заглянул в глаза.
— Причём
— Но ведь ты здесь из-за меня. Ты спасла меня.
В его устах это звучало странно и так походило на правду. Может и в самом деле, она здесь, чтобы спасти Ирмгарда? Ему до сих пор угрожает опасность, и к ней смерть снова подобралась совсем близко.
— Просто я появилась вовремя и знала, что нужно делать. Я не собираюсь всю оставшуюся жизнь жить в вашем замке и скоро уеду.
— Куда?
К мысли, что станет женой Бруно, девушка ещё не привыкла. Всё происходящее казалось ей не совсем правильным.
— Например, поменяю работу, — наткнувшись на его вопросительный взгляд, пояснила: — Графине не нужна будет компаньонка. Вы и так хорошо понимаете друг друга. Уеду в большой город, найду работу… — Желая сменить тему, пересела к нему на скамью: — Кива смотрела твою рану?
— Нет.
— Кстати, где она? — помогала стянуть рубашку вице-графу.
— Ушла за обедом.
Наташа, сняв повязку, подняла тканевый квадратик, смазанный свежей мазью:
— Смотрела, — грустно улыбнулась она. — Ты сказал неправду, плутишка. Я так устала сегодня, — потупилась она. Пальцы лениво перебирали ткань «бинта». Бессонная ночь, прогулка, события утра всплыли перед глазами.
Ирмгард поймал её руку, поднося к губам:
— Я хочу, чтобы ты всегда была рядом.
— Ты же понимаешь, что это невозможно, — девушка осторожно вытащила ладонь из его рук. — Ты славный, но наши дороги расходятся.
— Если мне придётся уехать, то ты поедешь со мной. Я дам тебе работу.
Его слова насторожили. Ещё один желающий ограничить её свободу?
На лёгкое движение парня привлечь её к себе, Наташа уперлась в его грудь рукой. Под ней гулко билось сердце — живое, трепетное, горячее.
— Пожалуйста, не нужно, — шепнула она — Ты уже здоров и моя помощь тебе не нужна, — она встала, отходя.
— Мне что, нужно умирать, чтобы видеть тебя? — Ирмгард скривил губы, как обиженный ребёнок.
Девушка вздохнула. Вот уж чего не ожидала, так подобного рода откровений.
— Глупости. Набирайся сил. Твоя помощь нужна отцу.
— Он говорил, что ты проверяла расчёты по закупкам, — парень, путаясь в длинных рукавах, натягивал рубашку. — Я не думал, что ты настолько грамотная.
— А где учился ты?
— Меня учили здесь. Было много учителей, — усмехнулся он. — Когда-нибудь я расскажу тебе, как сбегал от них и прятался в кухне. А однажды…
В коридоре послышался шум. Наташа повернула голову к двери:
— Мне пора.
— Придёшь после вечери?
— Не знаю.
Вошла Кива. За ней шла служанка с тяжёлым подносом.
— Госпожа, — расплылась кормилица в улыбке, приседая. — Рада видеть вас во здравии.
— Я тоже рада видеть вас, — ответно улыбнулась девушка.
Близилось время обеда. В полукруглом зале сновали кухонные работники. Спускаясь на свой этаж, Наташа встретила женщин с вёдрами и тряпками. Дошла очередь до уборки покоев на втором этаже. Из-за поворота показалась экономка. Очень кстати. Добровольно убрать комнату компаньонки графини никто не спешил:
— Клара, добрый день, — на приветствие девушки женщина опустила глаза, делая книксен. — Пожалуйста, замените в моей комнате полог над ложем и в умывальне над бадьёй. Пол и окна тоже не помешает вымыть.
— Окна? — экономка вскинула удивлённые глаза на иноземку. — Хозяин приказал никогда их не трогать.
— Хорошо, окна не трогайте.
Стекло… Если ещё нет зеркал, то можно догадаться, сколько стоило Бригахбургу остеклить окна во всём замке. Да стекло ли это? Наташа задумалась, пытаясь вспомнить, что она знала из истории стекла? Может быть, в окна вставлено вовсе не стекло, а слюда? Оконная решетчатая рама, изготовленная под стёклышки небольшого размера, вполне могла быть заполнена слюдой. [4]
4
Первые стеклянные окна появились в эпоху Римской империи, но позволить себе такую роскошь могли лишь очень состоятельные граждане. Также использовались слюдяные окна, составленные из обработанных кусочков слюды.
Решив спуститься на первый этаж и заглянуть в кухню, задумавшись, девушка натолкнулась на мужчину, поднимавшегося по лестнице с полными вёдрами воды. Широкие плечи водоноса выглядели внушительно. Желая пропустить его, Наташа прижалась спиной к стене. От него, грязного и нечёсаного, пахло отвратительно. Она сморщила нос.
Яробор посторонился, давая ей возможность пройти. Перехватив брезгливое выражение её лица, не смущаясь, мрачно ухмыльнулся:
— Что, не нравлюсь?
Она помнила, что должна ему за то, что он её не «сдал», но лицемерить не привыкла:
— Не нравишься.
Ни один мускул не дрогнул на лице раба:
— Привыкла ласкать гладких да сытых, — констатировал он, обдав девицу неприязненным взором, кивая ей, чтобы проходила.
Она сузила глаза, думая, правильно ли его поняла? Непривычный говор сбивал с толка. Но выражение его лица говорило само за себя.
— Грязных и нечёсаных, точно, не люблю, — шагнула она на ступеньку ниже, задев ведро и вымочив подол платья.