Приглашение на свадьбу
Шрифт:
– Знаю, что не спишь, – снова сказал он уже громче. – Потому что спящие так не дышат.
– А я дышу именно так, – сердито возразила она.
Эдвард рассмеялся, и ей отчаянно захотелось запустить в него будильником.
– Увидимся завтра, Джулиана. Извини, что побеспокоил. Спокойной ночи.
Она лежала и слушала его удаляющиеся по коридору шаги. Наконец, когда шаги утихли, она вздохнула, обняла подушку и ужасно удивилась, когда ее губы нежно прошептали его имя.
7
Джулиану
Солнце, выглядывающее из-за гребней гор, блистало ярко и щедро. По лужайке перед домом, хохоча и визжа от восторга, бегала орава детишек. В руках у них были огромные пластмассовые шприцы, из которых они поливали друг дружку синими, зелеными, красными и оранжевыми струями.
Джулиана сначала раскрыла от удивления рот, а потом расхохоталась. Интересно, что это? Какая-то национальная детская забава? Эх, что будет, когда этих разноцветных сорванцов увидят их матери!
А может, это и есть фестиваль, о котором вчера говорил Эдвард?
Она быстро оделась, вышла и в коридоре наткнулась на Эдварда. Она сразу даже не узнала его: его волосы были местами зеленого, местами желтого цвета, лицо, как у индейца, было расписано разноцветными полосами, а рубашка пестрела разводами. Он широко улыбался и был похож на мифического фавна. Джулиана прыснула от смеха.
– Привет! А я собирался будить тебя, – сказал он. – Хорошо, что сама проснулась.
– Вовсе не сама. Меня разбудили дети. Это они так разукрасили тебя?
Она снова захихикала.
– Конечно. – Он взял ее за руку. – Пойдем, нам нужно поторопиться, а то пропустим главную часть фестиваля.
– А кофе? – спросила она, едва поспевая за ним по коридору.
– Нас покормят и напоят, не волнуйся.
Едва они вышли из дому, как дети бросились к ним и принялись щедро поливать из своих бесхитростных устройств. Джулиана завизжала, потом расхохоталась и стала прятаться за Эдварда. Он мужественно принял на себя атаку, а затем вытащил из кармана джинсов несколько пластиковых пакетов с краской и протянул ей.
– Держи. И делай как я.
Запустив руку в пакет, он набрал пригоршню малиновой краски и высыпал ей на голову. Она вскрикнула, но тут же, не растерявшись, швырнула в него горсть синего порошка из своего пакетика и отбежала в сторону. Эдвард бросился за ней и, догнав, поймал за руку и нежно провел зелеными пальцами по щеке. Глядя на них, дети еще больше раззадорились и принялись гоняться то за ней, то за Эдвардом, добавляя узоров на их одежде и телах. Лужайка еще ярче запестрела и наполнилась переливами детского смеха.
Наконец Эдвард поднял руку, угомонил детвору. Потом коротко о чем-то переговорил с ними, и они всей оравой резко снялись и помчались по тропинке.
– А теперь поехали. Нас ждут Раджив и Джоти.
Она выпучила на него глаза.
– В таком виде?
– Да. Потому что не раскрашенным в день фестиваля Холи появляться на людях неприлично.
Он взял ее за руку и повел по тропинке к конюшне.
– И что же все это значит? – спросила она. – Какой смысл в том, чтобы ходить раскрашенным?
Он посмотрел на нее.
– Говорят, Кришна затевал подобные игры с пастушками-гопи, которые были влюблены в него. Так и появился этот фестиваль. В день фестиваля родственники рано утром отправляются друг к другу в гости и осыпают или поливают друг друга красками в знак особых чувств. – Он вывел из конюшни лошадей. – А еще говорят, что это тонкий способ прикоснуться друг к другу. В Индии молодым людям не позволено публично прикасаться друг к другу, вот они и раскрашивают тех, в кого влюблены. Ты не находишь, что это весело?
Джулиана пожала плечами.
– Нахожу. Но надеюсь, что эта краска легко смывается, – сказала она, похлопав свою лошадь по шее.
Он бросил на нее косой взгляд и ухмыльнулся.
– Не так чтобы очень. Боюсь, что на собственной свадьбе ты появишься в серо-буро-малиновых тонах.
– Это уже не смешно, Эдвард, – насупившись, сказала она и принялась глупо тереть лицо пальцами.
Он посмотрел на нее, рассмеялся, а потом быстро вскочил на лошадь.
– Не волнуйся, я помогу тебе отмыться. Будешь сиять, как ангел. Поехали, а то многое пропустим.
Она вздохнула: ничего не поделаешь. И села на лошадь.
Поляну перед домом Раджива запрудила толпа народа. Люди стояли или сидели на ковриках, расстеленных на земле. Все были размалеваны, как клоуны. Здесь же разгуливали такие же размалеванные животные: собаки, коровы, козы, овцы. Джулиана пожалела, что не прихватила с собой фотоаппарат.
Издалека она увидела радужную Джоти, снующую между гостями и подающую напитки.
– Это что, все родственники Раджива? – спросила она, когда они приблизились к поляне.
– Думаю, что не все, – усмехнулся он. – Обычно в индийских семьях насчитывается до пятидесяти человек.
Они соскочили с лошадей, и Эдвард привязал их у дерева. Увидев, что они приближаются, Джоти бросилась в дом, но вскоре появилась оттуда с пакетом краски и заспешила Эдварду навстречу. Он быстро оторвался от Джулианы, оставив ее позади.
Джулиана видела, как Джоти, что-то возбужденно щебеча, принялась сыпать на голову и плечи Эдварда цветные краски. Он смеялся, а потом запустил руку в свой пакетик и оставил на лбу индианки четыре жирных красных полосы.