Пригов и концептуализм
Шрифт:
Бью их, жгу их неустанно —
Объявилися опять
Те же самы тараканы
Без вниманья, что их губят
Господи! — неужто ль любят
Меня
Господи!
В первый раз ведь так
Господи!
Нету
Наконец, в ряде случаев завершающая часть стихотворения может быть прозаической и противопоставляться основной части еще и визуально:
Когда как тучи патриоты
Идут с Востока на Москву
Кто ж их сильней — сильней их кто-то
Кто ту же самую Москву
Перенесет так верст на двести
Или на верст так тысяч пять
Потом вернет, потом опять
А коль она стоит на месте
Так они и правы — патриота! — преимущество страсти перед
неопределенностью стояния.
При этом чем длиннее прозаический финал, тем сильнее возникающий контраст; такие тексты можно рассматривать как вполне равноправную прозиметрию, отчетливую грань здесь провести трудно:
Кто выйдет, скажет честно:
Я Пушкина убил! —
Нет, всякий за Дантеса
Всяк прячется: Я, мол
Был мал!
Или:
Меня вообще не было!
Один я честно выхожу вперед и говорю: Я! я убил его во исполнение предначертания и вящей его славы! а то никто ведь не выйдет и не скажет честно: Я убил Пушкина! — всяк прячется за спину Дантеса — мол, я не убивал! я был мал тогда! или еще вообще не был! — один я выхожу и говорю мужественно: Я! я убил его во исполнение предначертаний и пущей славы его!
Однако нередко Пригов работает и с вполне традиционной силлаботоникой:
Как говорил великий Пифагор,
Нет на земле предмета без числа,
А это значит: в мире есть числ
Заранее без всякого предмета.
И если, скажем, дважды два — четыре,
То это ведь еще не значит,
Что дважды два — действительно четыре,
А значит — что, возможно, и четыре.
Это, как видим, — белый пятистопный ямб, ритмическая композиция которого осложнена введением одной четырехстопной строки; стихотворение отличает бессистемное чередование мужских и женских окончаний. Другой пример использования автором традиционного стиха — вольный хорей с неупорядоченной каталектикой (обратим внимание, что в двух приведенных примерах поэт использует также традиционные знаки препинания, чего он не делает в своих стихах, ориентированных на модернистские модели):
Вот и ряженка
Вкуса полная и сытости,
Полная отсутствья запаха,
Полная и цвета розоватого.
Уж не ангелы ли кушают ее
По воскресным дням и по церковным праздникам
И с улыбкой просветленной какают
На землю снегами и туманами.
Но наряду с традиционным стихом, использующимся Приговым самым активным образом (чаще всего, как мы уже видели, в рамках полиметрических конструкций) в той поэзии, которая, по мнению Айзенберга, «может быть атрибутирована как литературный вариант соцарта»[235] — в первую очередь как раз для изображения иронически и пародийно остраняемого, «чужого» стиха, — автор нередко прибегает также к другим, более сложным и современным типам русской версификации. Например, в стихах, включенных в его последнюю книгу, встречается и свободный, и гетероморфный (принципиально неупорядоченный) стих:
Сумерки. Старики на завалинке
Вот подходит к ним странник-Христос
И молчит. — Посиди с нами, мил человек, —
Говорят ему старики
Он рубаху свою поднимает
И две раны живых на груди обнажает
Кровь бежит от них как две прозрачных реки
И молчат старики
И совсем смеркается
Девки во поле гуляли хоровод
Видят: старец по полю идет
Дедушка! — бегут к нему девчата —
Погадай! — а Он вдруг как взрывчаткой
В небеса взнесен, но тих и строг
Девки же со страху, кто где мог
Вернее, могли
Попадали
В этом стихотворении в первой части вторая, третья, пятая, шестая и восьмая строки написаны анапестом разной стопности, четвертая, седьмая и восьмая связаны рифмой, парно зарифмованы также пятая и шестая, а остальные лишены метра и рифмы. Во второй части попарно зарифмованы шесть первых строк, написанные вольным хореем с разными типами окончаний; финал строфида — холостой и лишенный метра.
В ряде произведений Пригов обращается и к «чистому», беспримесному свободному стиху; приведем примеры трех разных вариантов приговского верлибра:
Братская помощь
Братской Чехословакии
Братским августом
Братского 1968 года
Братским вступлением
Братских танков
Под братское негодование
Братских контрреволюционеров;
Под Псковом