Приговор без суда
Шрифт:
Клавдия улыбнулась.
— Вы с Федоровым недавно виделись, — сказала она. — На этой неделе.
— Откуда вы знаете?
— Фестиваль в Каннах только-только начался. Это Федоров с вами болью делился?
— Он, — согласился Сапожников.
— А с Дюковым он когда встречался?
— Так мы как раз втроем и сидели.
— И заказ на убийство Дюков получил тогда же?
— Ч-ч-то? — еле выдохнул Сапожников.
— Заказ, — повторила Клавдия.
— Вы сказали — убийство?
— Я сказала — убийство. А вы не знали? —
— Про убийство? Нет, не знал. А кого убили? Вадьку?
Клавдия громко сглотнула, даже Сапожников это услышал.
Она часто попадала в дурацкие ситуации, частенько чувствовала себя в театре абсурда или в какой-то неостроумной пьесе, так называемой комедии положений, но всегда была в таких случаях сторонним наблюдателем, а сейчас оказалась в самом центре событий, почти что ощущала на голове тяжесть шутовского колпака.
Дело в том, что Сапожников не притворялся, Клавдия такие штучки понимала сразу. Сапожников действительно ничего не знал об убийстве.
И вообще весь его рассказ мало походил на сговор матерых убийц. Встреча старых однокашников — не более того.
— А почему вас арестовали, Николай Андреевич? — наконец спросила она.
— А кто его знает, разве у вас объяснят? Схватят человека и все. Вы первая меня хоть о чем-то спрашиваете.
Клавдия заглянула в дело — постановление о задержании выдано в районной прокуратуре. Выдано позавчера. Больше никаких следственных действий с Сапожниковым не проводилось.
Что за чертовщина? Дюков уже отдал богу душу, а этот сидит тут ни сном, ни духом. Они что там, в районке, спят все?
— Ну так вот… — Клавдия решила, что продолжать допрос все равно надо. — Ваш знакомый Дюков… кстати, это он?
Она показала фотографию Сапожникову.
— Он.
— Совершил убийство Севастьянова. Заявил на допросе, что заказ на убийство сделал Федоров, а с ним его свели вы, Николай Андреевич. Хотите прочитать своими глазами?
Теперь пришло время Сапожникову долго и громко глотать и дышать паровозом.
— Петька убил Димку Севастьянова? — наконец произнес он. — А Вадька заказал? Вы что, с ума сошли? Он чего, рехнулся? — поправился тут же Сапожников. — А ну позовите его сюда, пусть он мне это в глаза скажет.
— То есть ничего этого не было? — спросила Калашникова, которая тоже мало что понимала.
— Да они друзья не разлей вода. Димка у Вадьки в картине снимается… снимался. Нет, погодите, что, правда убили? Кто?
— Дюков.
— Позовите его сюда, пусть сам скажет, — демонически расхохотался Сапожников. — Никогда не поверю, никогда. Где он? Его тоже арестовали?
— Да.
— Так давайте его сюда. Сами увидите, все станет на свои места. — Он даже вскочил с табурета. — Он мне этого сказать не сможет, ха-ха-ха… Он… Да вы что! Где Петька?!
Клавдия вперила взгляд в Сапожникова, и тот постепенно затих. Что-то недоброе, страшное уловил он в этом взгляде.
— Что? —
— Николай Андреевич, успокойтесь. Сядьте. Дюкова два часа назад убили.
Сапожников стал опускаться на табурет, но почему-то не попал на него своим внушительным задом, а всей тяжестью рухнул на бетонный пол и захрипел.
Ирина с Клавдией бросились к нему, стали тормошить, отпаивать водой, потом позвали врача.
И тот, осмотрев больного, тихо сказал:
— Злодеи вы. До инфаркта довели человека.
ГЛАВА 3
Сапожникова уже давно увезли в реанимацию, а Клавдия с Ириной все сидели в комнате для допросов и молча смотрели в разные углы.
Для одного дня, для каких-нибудь четырех часов событий было более чем достаточно.
Клавдия никогда серьезно не верила в приметы, но сейчас ей было не по себе. Хотя закономерность еще не прослеживалась, но получалось что-то несусветное. Уже второй человек из простенького дела если и не мертв, то и не совсем жив.
— Знаешь что, — сказала Клавдия Ирине, — пусть Игорь займется этим Федоровым. Я что-то боюсь.
Калашникова не удивилась. Похожие мысли пришли и ей в голову.
Она вышла в коридор, позвонила от дежурного, и через пять минут пришел Игорь.
Раскрыл блокнот и приготовился читать свои заметки.
— Допросили шестерых. Пока никаких ниточек. Правда, я говорил только с двумя…
— Это сейчас подождет, — сказала Клавдия. — Давай-ка, Игорек, бери ордер, людей и скачите за Федоровым. Вот тут все его данные. Вези его в прокуратуру. Мы с Ириной поедем туда.
— А что, его еще не взяли? — удивился Игорь.
— Нет. Во всяком случае, в деле об аресте ничего. Впрочем, на всякий случай позвони в районную прокуратуру. Может, опять накладка.
— Накладка?
— Ну, не важно, — остановила любопытство Игоря Дежкина. Ей сейчас не хотелось пересказывать допрос Сапожникова с его печальным результатом. — Давай, Игорек, действуй.
Игорь пожал плечами и вышел. Клавдию он не видел такой никогда.
— Ну, Ириша, тронулись?
— Тронулись, — ответила Калашникова, и Клавдия услышала в ее ответе недвусмысленный намек.
…И главное, что Клавдии ничего в эту ночь не снилось.
У Дежкиной была такая примета, не примета, а скорее верный предвестник неприятностей: как приснится какой-нибудь мерзкий сон, так наутро жди бед.
А сегодня Дежкина спала как убитая. Вчера до глубокой ночи сидели на совещании в Генеральной прокуратуре. Переливали из пустого в порожнее, слушали отчеты, доклады, прения, скучали, шептались, решали кроссворды и рассказывали анекдоты.
В последнее время Клавдия что-то начинала недолюбливать собственную работу. Причин было много. Но главная, если можно так выразиться, синоптическая — слишком переменчивый ветер. И сильный к тому же.