Приговор Лаки
Шрифт:
– Твоя мать – та еще штучка! – объявил Говард Гринспен с презрительной ухмылкой на холеном лице.
– Когда-то она была очень красивой, – возразил Тедди, сочтя необходимым вступиться за мать.
– Я знаю, Прайс как-то показывал мне свадебные фотографии, – отозвался адвокат, мельком поглядев на себя в зеркало заднего вида. – Джини была красотка что надо. Поразительно, как люди иногда распускаются.
– Я буду ездить с вами в суд каждый день? – поинтересовался Тедди, включая радиоприемник и начиная вертеть рукоятку настройки.
– Твой отец распорядился именно
«Ну конечно, – подумал Тедди. – Ты возишь меня только потому, что отец тебе за это платит…»
Когда они уже проехали большую часть пути по бульвару Уилшир, их неожиданно нагнали два полицейских автомобиля с включенными сиренами, и Гринспен прижался к обочине, пропуская их.
– Я понимаю, Тедди, – сказал адвокат, – тебе, наверное, не очень приятно выступать в такой роли, но придется потерпеть. Зато когда все будет позади, ты станешь взрослее. И, я надеюсь, умнее.
– Наверное, – пробормотал Тедди, глядя в окно на велосипедистку в тесной красной майке и коротких шортиках. Девушка напомнила ему Милу.
– Запомни главное, – продолжал наставлять его Гринспен. – При любых обстоятельствах важно оставаться самим собой. Ведь ты нормальный парень, а не какой-то неуправляемый кретин с дурными наклонностями. Просто ты позволил сбить себя с пути истинного. Такова наша версия, и мы намерены ее придерживаться, но ты должен помогать нам. От того, как ты будешь держаться в суде, зависит буквально все, понимаешь?
Тедди заерзал на сиденье. Ежедневные поездки с Говардом Гринспеном грозили обернуться испытанием почище, чем сами судебные заседания. К счастью, они уже почти приехали.
Когда они подъехали к дому Вашингтона, Тедди увидел две припаркованные у ворот полицейские машины – те самые, что обогнали их на бульваре Уилшир.
– Интересно, что они здесь делают? – спросил он.
Адвокат притормозил и выглянул из окошка.
– О господи! – простонал он. – Должно быть, какие-то проблемы с журналистами. Я предупреждал Прайса, чтобы он сдерживался и ни в коем случае не давал воли кулакам. Что ж, будем надеяться, что он никому не вмазал.
– Но почему он должен был кому-то «вмазать»? – уточнил Тедди, которого удивило жаргонное словечко в устах рафинированного адвоката.
– Потому что твой па терпеть не может скандальной известности, – отозвался Гринспен, останавливая «Бентли» позади одной из полицейских машин. – Процесс еще не начался, а журналисты уже перемыли ему все кости. Неужели ты не видишь, как сильно подействовали на него все эти гнусные статейки о его прошлом?
«А как насчет меня? – подумал Тедди. – Отец только читает о себе статьи в журналах и газетах, а я сижу на скамье подсудимых, и меня обвиняют во всех грехах».
Они выбрались из «Бентли». Гринспен запер машину и подошел к полицейскому, который стоял у ворот.
– Я – адвокат мистера Вашингтона, – сказал он напыщенно. – Что здесь происходит?
Коп пожал плечами.
– Вам лучше пройти в дом, мистер, – прогудел он.
– Сначала скажите мне, что случилось. Быть может, мистер Вашингтон был вынужден охранять
Полицейский снова пожал плечами.
– Нам передали, что здесь ограбление, – сказал он равнодушно. – И кого-то изнасиловали.
– Вот дьявол! – воскликнул Гринспен, оборачиваясь к Тедди. – Еще один скандал. Этого нам только не хватало!
Глава 27
Агент по продаже недвижимости – миниатюрная блондинка лет сорока – была одета в дорогой джинсовый костюм и туфли на высоком каблуке. В ушах ее поблескивали бриллиантовые серьги-»заклепки», холеные пальцы были унизаны кольцами, а на запястье левой руки болтался массивный золотой браслет-цепь.
С ярко накрашенных губ не сходила профессионально-любезная улыбка, да и держалась она преувеличенно-дружелюбно, что сразу насторожило Ленни.
– Добрый день, мистер Голден, – приветствовала она Ленни, как только он вышел из своей машины. – Или мне можно называть вас просто по имени?
– Пожалуйста, я не возражаю, – рассеянно ответил Ленни, направляясь к парадной двери дома, который агентша собиралась ему показать.
– Это один из наших лучших домов, – с воодушевлением сказала агентша, возясь с замком. – Вообще-то владелец собирался его сдавать, но, когда он узнал, что им заинтересовались именно вы, Ленни, он сказал, что готов продать его вам вместе с обстановкой. Когда-то этот коттедж снимала сама Ракел Уэлш, а в прошлом году здесь жила знаменитая телезвезда. – Агентша понизила голос. – Она настаивала, чтобы мы сохранили ее имя в тайне, поэтому я не могу назвать его вам, но, можете мне поверить, она тоже осталась весьма довольна.
«Ну-ну…» – подумал Ленни, оглядываясь по сторонам.
– Осмотрите дом внимательно, и вы убедитесь, что он выстроен как будто специально для вас, – продолжала разглагольствовать агентша хорошо поставленным голосом. – Как вы и хотели, из гостиной открывается превосходная панорама города, но вид из остальных окон ничем ей не уступает.
Она провела его по всем комнатам одноэтажного коттеджа, стоявшего высоко на холме Лома-Виста. В доме было три спальни – все с отдельными ванными комнатами, три гостиные, большая, выдержанная в стиле кантри кухня и несколько кладовок. В саду – бассейн и теннисный корт, и Ленни невольно подумал, что для двоих этот коттедж будет, пожалуй, чересчур велик.
– Сколько за него просит владелец? – осведомился он.
– Три миллиона, – небрежно ответила агентша. – Впрочем, я уверена, что мы могли бы несколько снизить цену.
– А сколько стоит аренда?
– Двенадцать тысяч в месяц.
– Помнится, в нашем телефонном разговоре я упомянул, что мне нужно что-нибудь в пределах от шести до восьми тысяч, – раздраженно сказал Ленни, которому уже начинало казаться, что он зря потратил свое время.
– Да, разумеется, я помню, мистер Голден… Ленни. Но когда я увидела этот дом, мне показалось, что он должен вам понравиться. Вы же сами хотели, чтобы в доме было три спальни и бассейн. Кроме того, здесь жила сама Сьюзен Соммерс.