Приговор
Шрифт:
— Ну да, кровь, — хмыкнула она. — Только от нее не много проку. У Руди самая распространенная в мире группа. Кровь ничего не значит. Все дело в его признании.
Но Трейси не стала говорить Дику, что еще ее насторожило в представленном докладе: если, как показала Пилар, Элену прогнали с работы и она вынуждена поселиться в развалюхе в латиноамериканском квартале, следовательно, клиентка банкрот и ей больше неоткуда взять деньги. А сумма предварительного гонорара была почти исчерпана. «Что ж, — сказала себе Трейси, — в прошлый раз она сумела добыть деньги. Может быть, сумеет снова».
ГЛАВА 16
Когда
Трейси подала прошение об освобождении Руди под залог. Но ее ход можно было принять за шутку: залог назначили в сто пятьдесят тысяч долларов, и подозреваемый остался в тюрьме. Затем она позвонила Клею и сообщила, что ее эксперт-психиатр намерен навестить Руди.
— Я могу подать ходатайство, но надеюсь, обойдется без этого, — заявила она ему.
— Какие у вас основания для назначения психиатрической экспертизы? — спросил ее Клей, понимая, что у него нет причин отказать. Трейси собиралась построить защиту либо на том, что ее клиент умственно неполноценный, либо вообще подвергнуть сомнению его способность предстать перед судом.
— Хочу попытаться доказать, что Руди был не в состоянии отказаться отвечать на вопросы детектива Брюма.
Клей чуть не рассмеялся в телефонную трубку.
— Не уверен, что знаком с такого рода аргументами.
— Не думаю, что они вообще когда-либо приводились.
— Разумеется, у вас есть право приводить свои доводы. Пришлите мне поручительство за явку ответчика в суд, и я переправлю его судье.
— Отлично.
В округе Кобб был всего один окружной судья — Габриэль Уэнтвелл. Клей достаточно знал этого человека, чтобы не сомневаться — прошение Трейси, оказавшись у него, отправится не куда-нибудь, а прямиком в мусорную корзину. Судья Уэнтвелл был замечательным персонажем во многих отношениях: сделал превосходную военную карьеру, служил церковным дьяконом, имел хорошую семью, был знающим юристом. Его служение на поприще закона было таким же бесцветным, как вся остальная жизнь. Никаких сюрпризов — ни политики, ни фаворитизма. Он был не из тех, кто готов рисковать ради какой-то новой юридической теории. Внимательно выслушает, не спеша все обдумает, но в конце концов остановится на том, что традиционно диктует закон.
Клей не знал — и знать не хотел, — какими аргументами обладает его оппонент, чтобы доказать свою точку зрения. К прокурору вернулась уверенность, и он решил, что дело на поверку оказалось проще простого. Но он не знал других фактов, а они могли бы заставить его задуматься. Не знал, что Рея Кастро и Хосе Герреро в городе нет, — Уэс ему об этом не сообщил. Не знал, что вызванная в полицию Пилар Родригес не опознала Руди. И продолжал считать, будто у него в кармане три надежных свидетеля.
Элена не сказала сыну, что потеряла работу и была вынуждена съехать из отеля. Решила, что это его слишком расстроит, но она недооценила сына. Руди держался в заключении молодцом — завел приятелей из охранников и других заключенных, один из которых, Хуан Моралес, считался в этих стенах
— Для начала прикинься чудиком. Там опасаются тех, у кого крыша съехала. Не хотел тебе говорить, но ты молод и привлекателен — к тебе будут липнуть, как дерьмо к ловушке для мух. — Руди попытался представить дерьмо на липучке, но у него ничего не вышло. Он понятия не имел, что хотел сказать Хуан, а того тем временем несло. — Пристанут, и очень скоро. Ты можешь дожидаться или сделать ход первым.
— Сделать ход первым?
— Ну да, надери кому-нибудь задницу. Выбери белого парня — черным и латиносам это понравится. Вздуй как следует, только не калечь. Тебе же не надо, чтобы началась вендетта.
— Как я могу затеять драку с человеком, которого абсолютно не знаю?
— Перехвати его взгляд и спроси: «Ты чего на меня пялишься?» Повтори то же самое во второй раз, только громче, чтобы все слышали. Идеальное место — душ, где все поймут, что к чему. Затем бей и не останавливайся, пока гад не упадет. Пусть это будет белый из самых здоровенных и крутых.
Руди ценил, что Хуан тратил время и учил его науке тюремной жизни. Одно его озадачивало: сам Хуан был ростом пять футов и два дюйма, при этом явным хиляком и никогда не занимался карате. Как же он управлялся с другими? Но что-то подсказывало Руди — не надо задавать подобного вопроса.
Таким образом, сам Руди был в порядке, но по лицу Элены во время последних визитов понял, что у матери не все ладно и это не связано с ним. Поначалу она восприняла ситуацию по-бойцовски и приободрилась, когда за дело взялась Трейси. Но теперь постоянно казалась грустной, сидела ссутулившись. Когда он спрашивал ее об отеле и о постояльцах, отвечала односложно. Хотя обычно любила поговорить о людях, вкушающих радости жизни под старинными гостиничными сводами. Сперва Руди хотел задать матери вопрос напрямую, но и на этот раз его что-то остановило.
ГЛАВА 17
Как только Г.В. сообщил Трейси, что готов, она направила ходатайство об обжаловании и убедилась, что судья внес слушания в свой календарь и у нее достаточно времени, чтобы представить своих свидетелей. Само ходатайство было кратким — Трейси опасалась, что Клей очнется и поймет, что ему грозит, поэтому не собиралась выдавать больше того, что уже сказала. Но Четвертый, должно быть, все-таки что-то понял, когда речь зашла о судебном слушании, рассчитанном на целый день. Трейси была настроена по-боевому. Теперь слово оставалось за судьей Уэнтвеллом — тот должен был подтвердить, правильное ли она выбрала оружие.
Четвертый отчаянно пытался приковать внимание к делу на ранней стадии. Пригласил приятельницу с телевизионной станции Майами, но Так и не сумел ее убедить направить съемочную группу на слушания об обжаловании.
— Не беспокойся, Клей, пришлю людей на суд, — заверила его Стейси Уилсон. — А еще лучше — приеду сама. Сто лет не выезжала на задания. Как ты считаешь, у тебя найдется для меня немного времени, если я совершу такое путешествие?
— Еще бы, — ответил Четвертый, — особенно если приедешь на слушания. — Он так легко не сдавался.