Приговор
Шрифт:
— Клей, душка, не могу, — отказалась журналистка. — Слушай, вот что мы сделаем: я позвоню знакомой из нашего филиала в Веро. Поскольку за дело взялась Трейси Джеймс, она заинтересуется. Пришлет тебе людей. Сумеешь убедить судью пустить ее в зал суда?
— Сделаю. Спасибо, Стейси. Увидимся через пару месяцев на суде. — Клей прекрасно понимал, что судья Уэнтвелл ни за что не позволит репортерам присутствовать на заседании. Он не раз заявлял, что ни при каких обстоятельствах не разрешит прессе превратить зал суда в цирк. Четвертый не собирался даже спрашивать — только раздражать старика. Однако Стейси об этом говорить ни к чему. Пусть съемочная группа только
Слушания об обжаловании были назначены через три недели. Трейси употребила это время с пользой. Заседание должно было превратиться в суд в миниатюре. С тех пор как Трейси в последний раз принимала участие в судебном заседании, которое длилось полдня, потому что рассматривалось не слишком тяжкое преступление, прошло три года. Ей было полезно поучаствовать в таком деле, и она твердо решила выиграть слушание, хотя сама не понимала зачем. Трейси тревожила неопределенность. Разбираться в путаных хитросплетениях она не умела и не пыталась. Она всегда строила четкие планы и знала, как добиться их осуществления. Возможно, все дело было в Элене и ее смутном сходстве с ее матерью. Возможно, в самом Руди или в желании стать настоящим адвокатом, а не считаться лишь удачливой бизнесвумен. Трейси понимала одно: на этот раз ею руководило не просто желание заработать. Чувство было властным, но она надеялась, что оно скоро пройдет.
Ни перед дворцом правосудия, ни в самом зале суда публики в день слушаний не было. И дело заключалось не в том, что жителей латиноамериканского квартала не тревожила судьба Руди — люди на сто процентов были на его стороне. Просто всем надо было работать. Келли Макдауэл из филиала компании Стейси в Веро-Бич стояла на ступенях со своей съемочной группой и недоумевала, с какой стати она вообще согласилась ехать в эту дыру. Трейси Джеймс была единственным достойным поводом. Если удастся взять у адвоката интервью, она хоть как-то оправдает потерянное время.
А Трейси меньше всего хотелось разговаривать с журналисткой. Она вообще не любила привлекать внимание прессы, если была угроза проиграть дело. Но Трейси понимала: от Келли не отвертеться — и готовилась извлечь из их разговора как можно больше пользы.
Клей приехал в зал суда первым. Журналистке не пришлось гоняться за ним и упрашивать дать интервью — прокурор практически вырвал из ее рук микрофон. Улыбался перед камерой во весь рот. Высокий и элегантный, в темно-сером костюме, юрист выглядел дерзким и самоуверенным, как квортербек перед важной игрой.
Стоило ему скрыться в дверях, как появилась Трейси с Эленой. Серый пиджак поверх голубой блузки адвоката выглядел просто потрясающе и являл собой картину настоящего профессионализма. Но Элена ее все-таки затмила в облегающем строгом синем платье, которое накануне купила в местном благотворительном магазине.
Несмотря на всю озабоченность, Трейси сразу же удалось взять верный тон.
— Насколько важны эти слушания? — спросила ее Келли Макдауэл, навешивая вопрос таким образом, чтобы ее собеседнице было просто на него ответить.
— Очень важны, — заявила адвокат. — Мы считаем, что детектив Брюм нарушил конституционные права Руди, когда начал его допрашивать. Руди обаятельный молодой человек, но страдает некоторой психической неполноценностью. Не умственно отсталый, но человек с замедленной реакцией. Во время допроса он оказался в явно невыгодном положении, а сам допрос, кстати сказать, не был записан ни на аудио-, ни на видеомагнитофон. Его мать, Элена, которая стоит рядом со мной,
Поскольку свидетели должны были давать показания под присягой и заседание больше напоминало суд без участия присяжных, чем слушания, судья Уэнтвелл решил провести его в зале, а не в своем кабинете. На это была еще одна причина. Рассматривалось дело об убийстве, которое широко обсуждалось во всем штате. И хотя интерес к нему постепенно угасал, судья считал, что подобное заседание по обжалованию улик следовало проводить открыто и с соблюдением всех формальностей.
Клей обратил внимание на Элену, как только та вошла в зал. В своем синем платье женщина выглядела обворожительно. «А я бы, пожалуй, согласился на пожизненное в обмен на небольшую услугу с ее стороны», — мелькнуло в его голове. Но он тут же напомнил себе, что от исхода дела зависит его карьера. Вожделение следовало на время задвинуть куда-нибудь подальше. Кстати, и Трейси тоже выглядела отлично — в этой женщине чувствовалась изюминка. Может, ему удастся произвести на нее впечатление своими юридическими способностями? Клей чувствовал себя в ударе.
Как только стороны обвинения и защиты заняли места, судебный пристав известил судью, что слушания можно открывать. Судья трижды стукнул в дверь, оповещая пристава, что готов, тот приказал всем подняться, и судья появился в зале.
Судья Уэнтвелл был высоким мужчиной, почти таким же высоким, как Клей. Прямым словно жердь, с копной седых волос. Элене, которая сидела на скамье для публики за спиной Трейси, на мгновение показалось, что она в церкви и к ним из алтаря вышел епископ. Руди не было. Трейси сказала, что ему ни к чему присутствовать в зале. Незачем слушать, что о нем собирается говорить эксперт-психиатр. И ни к чему, чтобы судья видел, какой обвиняемый обаятельный и каким может быть сообразительным.
Дворец правосудия округа Кобб имел всего два зала заседаний: малый, где слушались дела окружного суда — об административных правонарушениях и урегулировании споров, и зал судьи Уэнтвелла, где тот разбирал самые важные гражданские иски и дела, связанные с тяжкими преступлениями. Это было похожее на пещеру старое помещение с рядами дубовых скамей для публики и даже с балконом. Судья выступал с высокой кафедры красного дерева. Справа под ней располагалась скамья свидетелей. Еще правее находились пустующие в этот день места присяжных. Прямо перед судьей, так, чтобы он мог видеть их, не поворачивая головы сидели представители обвинения и защиты.
— Можно открывать заседание? — спросил Уэнтвелл, когда все расселись.
Клей поспешно вскочил:
— Обвинение готово, ваша честь.
Трейси повела себя сдержаннее.
— Защита готова, ваша честь.
— Мисс Джеймс, поскольку вы подали ходатайство об обжаловании, слово за вами.
— Спасибо, ваша честь. Защита приглашает на место дачи показаний детектива Уэсли Брюма.
Судебный пристав отправился вызвать Уэса из комнаты свидетелей.
Приглашение Брюма не явилось неожиданностью для Клея. Трейси нуждалась в том, чтобы были изложены выясненные во время допроса факты, а это мог сделать только Уэс, поскольку обвиняемый не собирался давать показаний. Не знал он другого: что Трейси намеревалась сыграть в небольшой пинг-понг, а Уэсли Брюма использовать в качестве шарика.