Приговоренная замуж
Шрифт:
– Ну, Василий, философ же ты, – удивился Володя. – Все, ёшкин корень, какую-то хреновину несешь.
– Дай закурить, – попросил Соломатин.
– Отгулы у тебя, что ли? – вытряхивая папиросу из пачки, спросил Басов.
– Ага… Отгулы – за прогулы, – Василий прикурил и раскашлялся. – Медведков-то уходит?
– Считай, ушел уже.
– А кто вместо него?
– Лопушков, говорят…
– Вячеслав Васильевич? – нахмурился Соломатин. – Этот жить не даст – зануда, каких свет не видывал… Может, не он?
– Да вроде он…
Соломатин тяжело вздохнул и отвернулся.
– Слушай, Василий,
– Тебя? – Васька презрительно скривился и выплюнул окурок. – Тебя, Володимир, пока никуда определить невозможно…
– Как это? – сильно удивился Басов.
– А так… Ты, Володей, пока еще только заготовка на человека, из тебя еще что угодно можно лепить… Можно подлеца вылепить, а можно доброго трудягу, каким ты сейчас себя и считаешь. Но сегодня ты все это с молодого гонору делаешь, понял? Мол, захочу, и вымпел у меня будет, захочу – еще лучше сработаю. Любуешься ты собою, Володей, на публику работаешь… А вот когда ты будешь просто работать, ни на что не рассчитывая, и от этого удовольствие получать, а не вымпелы, тогда ты и станешь настоящим, понял!..
– Что ты к вымпелам привязался? – осерчал Володя. – Покоя они тебе не дают. Может, завидуешь?
– Завидуют, Володимир-свет батюшка, люди требовательные, с претензией к жизни, а мне ничего не надо… Я как тот Гурьян, что сыт и пьян! И запомни, шеф, для жизни одно главное правило: лапти воду не пропускают. Понял?
В это время в окне кабинета начальника лесопункта распахнулась форточка и грозный голос Медведкова окликнул:
– Василий! А ну зайди ко мне…
Соломатин зачем-то снял шапку, похлопал ею по валенкам, озорно подмигнул Володе и тонким, срывающимся фальцетом пропел очередную частушку:
К нам в деревню привезли
Сразу три писателя…
А в деревне два яйца,
И те – у председателя.
– Василий! – снова крикнул Медведков. – Ты чего там клоуна из себя ломаешь? Быстро ко мне!
– Во, понял, начальник, – уважительно ткнул в сторону окна пальцем Соломатин. – А твой Лопушков – фуфло…
– Почему это «мой»? – Володя непонимающе смотрел на Василия.
Но Соломатин не удостоил его ответом. Натянув шапку и шмыгнув носом, он приосанился, рывком распахнул дверь и решительно перешагнул порог конторы лесопункта.
По заснеженным просторам Амура с ревом неслись почтовые аэросани, поднимая за собой кудрявое облако снежной пыли.
Возвращаясь домой из школы, Нелли не удержалась и забежала в амбулаторию к Светлане. Забежала веселая, раскрасневшаяся с мороза и застыла у порога – Светка сидела за стерильно чистым столом с опухшими от слез глазами.
– Свет, ты это чего? – испугалась Нелли. – Что-нибудь случилось?
– Ага, – Светлана затрясла головой.
– Что случилось-то? С родителями что-нибудь?
– Не-е-а… Он уезжает, – она в отчаянии взмахнула рукой.
– Кто?
– Медведков… Павел Иванович.
О новом назначении Медведкова Нелли слышала, но как-то не связывала его с подругой, а тут
– Ну вот что, подруга, – решительно села на тахту Нелли, – ты эти фокусы прекращай! От слез бабы быстро старятся, поняла? Что ты разнюнилась? Он у тебя на Северный полюс улетает, или, может быть, на Кубу? Всего-то восемьдесят километров – полчаса лета. На выходные села в самолет – и через полчаса ты уже там. Райцентр… Можно сходить вместе в кинотеатр или ресторан «Волна», можно посетить музей, на какой-нибудь концерт заезжих артистов попасть…
– Какой уж там концерт, – вздохнула Светлана.
– Да и он будет чаще сюда наезжать, – не сдавалась Нелли.
– Ох, Нел, не знаю… Не знаю, что мне делать?
– А что?
– Ну не век же так будет тянуться у нас… Рано или поздно все как-то должно же кончиться…
– Он семью не собирается бросать?
– Что ты! – напугалась Светлана. – Двое ребятишек… Я его сама после этого к себе не подпущу… Нет, только не это.
– А что же тогда? – искренне удивилась Нелли, внимательно разглядывая подругу.
– Я же говорю – не знаю… Ничего не знаю. Пока с ним – все так хорошо, обо всем забывается. А только он за порог… И думаю, и думаю… Честное слово, с ума можно сойти. И сойду, наверное…
На нее больно было смотреть, а чем помочь – Нелли не знала. Чтобы отвлечь Светлану от невеселых мыслей, сказала:
– А я завтра утром в Прибрежное лечу, на районный семинар прожектористов…
– Ой, Нел, смотри, – встревожилась Светлана, – о вас с этим прожектористом вовсю говорят. Как бы что не получилось…
– Пусть, – беспечно отмахнулась Нелли, – пусть говорят.
– Что, плохо так?
– Хуже некуда… Я уже спать с ним в одной постели не могу, – пожаловалась Нелли. – Он как захрапит, я и думаю: вот взять бы сейчас подушку и задушить. Правда, задушила бы. А ему хоть бы хны. Выспится и – подай поесть-попить. Кормлю, а сама опять думаю – хоть бы ты подавился, дубина стоеросовая.
– Нел, неужели до таких мыслей дошло?
– И похуже бывает…
– Уходи ты от него – и дело с концом! – горячо посоветовала Светлана. – Чего себя с этих лет мордовать? Дитя, слава богу, не нажили, ну и разбегайтесь побыстрее…
– Уйти, Свет, не проблема, – вздохнула на этот раз Нелли. – Вопрос – куда уйти и как дальше жить? Мне двадцать три года уже, еще раз ошибаться нельзя.
– А этот, прожекторист?
– Юрик? – Нелли задумчиво улыбнулась. – Нет, этот не годится. Ненадежный и тоже женат… И вообще, подруженька моя дорогая, все нормальные мужики давно женаты, а нам с тобой оставили тех, кто никому не пригодился.
Светлана тоже задумалась, отвернувшись к окну, потом со вздохом сказала:
– Кто его знает, может, мы лучших сами не заслуживаем? Может ведь так быть, Нел?.. Я вот как вспомню нашу группу – косые, кривые, все замуж повыходили и живут себе преспокойненько. А как только кто немного из себя что представляет – у тех все кувырком и получается… Сколько и здесь вот за три года людей переженилось – живут. И только мы с тобой, как кукушки лесные… Ой, ладно, кончай базар! – потянулась Светлана. – А то бог знает до чего договоримся… Ты мне из райцентра фен привези, ладно? Я недавно такой видела – закачаешься.