Приговоренные к приключениям
Шрифт:
Варфоломей толкнул дверь, но облупившиеся доски не поддались.
– На себя, – буркнул валлиец, – ты как маленький. Ясно же, что если дверь наружу открывается, то вышибить ее тяжелее. Вот и делают так.
Повар пожал плечами и дернул почерневшую латунную ручку.
Узкий коридор встретил их непередаваемой смесью запахов. Задохнувшийся от неожиданности Фараон сдавленно выругался, прикрывая нос рукавом пиджака. В застоявшемся тяжелом воздухе самым чудовищным образом перемешалось все: дух подгорелой прокисшей еды; сырость несвежей одежды, кое-как выстиранной с помощью золы; вонь дешевого крепкого табака.
– Ты чего, Вар? – просипел он.
– Да понимаешь, я все детство в такой общаге прожил. «Все жили вместе, дружно так, система коридорная, на тридцать восемь комнаток всего одна уборная», – отчаянно фальшивя, пропел повар. – Конечно, так у нас не свинячили. Времена не те. Но вот запахи… о да, запахи никогда не меняются. Прямо детство золотое в полный рост.
– Ничего больше не рассказывай мне про свое детство, – уткнувшись в рукав, пробубнил Фараон. – Я помню казарму, но по сравнению с этим там была просто парфюмерная лавка.
– Вы просто слишком цивилизованы, мой друг! – Вар шутовски прикоснулся к котелку и начал, скрипя ступенями, подниматься по деревянной лестнице. Наверху кто-то лежал и богатырски храпел, добавляя в общее амбре перегарный выхлоп. Вар перешагнул через тело, меланхолично отметив:
– Надеюсь, это не наш докер.
На втором этаже приятели осмотрелись. Дверей здесь было всего две. Одна, почему-то оклеенная клочьями старых газет, была заперта на огромный висячий замок, покрытый густейшей ржавчиной. Вторая, покрашенная в темно-красный цвет, щеголяла болтавшимся на одном гвозде номером «2» и тряпкой у порога – дырявой и истертой почти до прозрачности. Тряпка, видимо, должна была заменять коврик.
– Выбор у нас не то, чтобы большой, – Фараон пожал плечами, и Вар, восприняв это как сигнал к действию, постучал в дверь кулаком. Через секунду с той стороны в доски грохнулось что-то тяжелое и пропитой, хриплый мужской голос проорал:
– Катись куда хочешь, шлюха! Я тебя пришибу, сказал же!
– Неласково нас тут встречают, – озадачился повар. Он еще пару раз саданул кулаком в дверь и встал вполоборота, предусмотрительно отодвинувшись под защиту стены.
– Да чтоб тебя, сука! – под рев разъяренного быка дверь, выбитая могучим пинком ноги, распахнулась, жалобно крякнув на петлях. В дверном проеме возник кряжистый силуэт босоногого мужчины, одетого в одни лишь штаны.
– Майкл Кидни… Кидней? – вежливо уточнил повар.
– Чего? – из дверей поперла волна густейшего сивушного перегара. – Ты хто? Да я..!
Докер взмахнул кулаком, но больше сказать ничего не успел. Удар с правой у Вара был отменный. «Каждый раз удивляюсь, а пора бы уже и привыкнуть», – отрешенно подумал валлиец, вслед за компаньоном переступая порог комнаты.
– Мы к вам, мистер Кидней, вот по какому делу… – задушевно объявил Вар, уклоняясь от встречной атаки. – Оп! Да что ж вы такой неугомонный? Н-на! Где ваша жена, мистер Кидней?
– Х-хэк! Не жена эта потаскуха мне! А ты кто? Хахаль ееный, что ль?
– Я тебе уже два ребра сломал! – заорал Вар, теряя остатки дружелюбия и вежливости. – Угомонись, идиот!
– Да я на ринге против самого Черного Питера Кери
Что-то упало так, что вздрогнул весь второй этаж. Наступила тишина.
– Ну и зачем? – спросил Фараон, усаживаясь на единственный колченогий стул, который нашелся в комнатушке. – Ты же ему точно не два ребра сломал, а все четыре.
– Кипяток какой горячий! – огрызнулся в ответ Вар. – Ты сам видел, я по-честному предлагал успокоиться. Черт… локоть об его челюсть отбил. Где таких делают? Смотри, уже шевелится. Другой бы полчаса провалялся.
– Суровый век, – пожал плечами валлиец, – и люди такие же. Не удивлюсь, если у него и ребра уже зажили.
– Ну нет, вот это я гарантирую… Кидней! Кидней! Очухивайся уже!
Повар взял со стола оловянный кувшин, понюхал содержимое, поморщился и вылил затхлую воду на голову павшего бойца. Майкл Кидней зарычал, перевалился на живот и неуклюже поднялся – сначала на четвереньки, потом на колени. И застыл так, покачиваясь. Струйки воды текли с его волос и свалявшейся бороды на голую волосатую грудь и плечи.
– Че… вы кто… – бормотал он, моргая налитыми кровью глазами.
– Мы только спросить, – успокоил его Вар. – Жена твоя где?
– Же-на…? Какая жена?
– Твоя, блин! Элизабет Страйд! Где она?
– Да откуда я знаю-то? Мы уже дня три как поругались, и эта дрянь сбежала! Еще и выгребла из кошелька у меня все до фартинга! Найду – убью!
– Ну твою же мать… – в сердцах простонал повар, тоскливо глядя на Фараона. – И тут облом.
– Давай хоть поспрашиваем, – вздохнув, отозвался его приятель. Повар, побрезговав присесть на кровать (больше было некуда), вонючую и кишевшую клопами со времен исхода Моисея, встал посреди комнаты и начал задавать вопросы.
Спустя десяток минут выяснилось, что:
– Страйд и Кидней действительно поругались, и было это не три, а все четыре дня назад («После моей двойной смены, ага», – уточнил докер.);
– никто ее не бил, сама сбежала, «исключительно по вредности характера»;
– искать «эту тварь» точно надо в ночлежке на Флауэр-и-Дин-стрит;
– пусть лучше не возвращается.
– Ладно. Больше от тебя ничего не добиться, я уже понял, – Вар развел руками. – Пойдем отсюда. Дело-то уже к вечеру, а из этого гадюшника еще как-то выбираться надо.
– Э! – подал голос Кидней, который уже встал и теперь держался руками за голову.
– Чего? – с интересом посмотрел на него повар.
– На поправку здоровья бы с вас причитается… – осклабился докер в широкой щербатой ухмылке.
– А… Это можно, – покивал головой Вар и, развернувшись на пятке, вбил кулак – теперь уже левый – в челюсть предвкушающему мзду работяге. Второй этаж дома снова содрогнулся.
– Ну зачем ты так? – поднял брови Фараон.
– Задолбало! – яростно ответил здоровяк и начал спускаться по лестнице. – Ты видел, у него там ремень валяется, с палец толщиной и весь в крови? И на роже царапины… Он же наверняка метелил ее смертным боем, потому и сбежала! Ладно, я так понимаю, тетенька, конечно, тоже не ангел, но этот шкаф слона за милую душу убьет. Пусть сейчас полежит, подумает. В доки ему попасть в ближайшую неделю точно не светит.