Приговоренные к жизни
Шрифт:
Валентина увидела, что женщина стала возмущаться, вырывать руку, но Лэйла крепко вцепилась в её запястье двумя руками.
— Она убежать хочет, — Валентина толкнула в бок Геру, который блуждал взглядом по скамейке, хотя там уже давно никого не было.
Неужели он действительно не видит, как Лэйла повисла на этой женщине?
Вдруг послышался шум, который нарастал, превращаясь в грохот. Валентина обернулась. Подскакивая на камнях, по дороге катился большой цилиндрический бак. Когда махина пронеслась мимо, задевая посаженные вдоль дороги цветы, Лэйла сразу же отпустила соседку.
—
— Еще одна на моём счету! — щёлкнула пальцами Лэйла и нажала кнопочку на браслете, подходя к остальным.
А приятная у них работа.
Валентина улыбнулась. Первый раз за долгое время. Как будто сама сейчас спасла чью-то жизнь…
Илья вышел из дома следом за Марьей Сергеевной, почти искренне удивляясь, куда пропал жуткий запах.
Ну артист!
Ребята весело поглядывали на бабок, сокрушённо качающих головами над погубленными цветами. Лэйла стояла с видом победительницы, что-то напевая себе под нос. Только с лица Геры не сходило напряжённое выражение.
Неожиданно раздался крик. Истошный, нечеловеческий. Кричали с той стороны, куда умчался бак.
По дороге бежала старая женщина в потрёпанном бушлате, накинутом поверх сорочки. Один шлепанец слетел с ноги, но она даже не заметила.
— Убило! Детку нашу раздавило! Ой, Господи! Помогите! — хваталась за сердце женщина.
У дома в конце улицы уже собирались люди.
— Пойдемте туда, — озабоченно проговорил Илья.
— Не нужно, — ответил Гера.
— Может, помощь какая нужна.
— Поздно, — отрезал Гера и, ссутулив плечи, зашёл в дом.
Вышедшие из ближних домов соседи окружили несчастную, она обмякла у них на руках. Раздались крики: «Скорую! Скорую вызывайте!»
Вечером Марья Сергеевна и Лида долго сидели на кухне и обсуждали случившееся. Ребята всё слышали — перегородки в доме были тонкие, будто из картона. Оказалось, что железный бак, в котором перевозили молоко, помыли и оставили сохнуть у магазина «Эконом», подперев деревянными жердями. А в «Экономе» работала вертихвостка Любка. Так вот в этот день она сообщила своему мужу Палычу, заядлому рыбаку и шахматисту, что уходит от него к Петьке, потому что тот молодой и любит её больше, чем рыбу и гамбиты. Палыч, долго не думая, принял на грудь и перед тем, как навалять Петьке, до которого ещё надо было добраться, решил отыграться на Любкином магазине, раз он попался по дороге. Палыч стал лягать все, что под ноги попадалось. Вот деревяшку из-под бака и выбил. И тот покатился по центральной дороге под горку. Чуть Лиду не угробил. Влетел в сад к Черняковым. А там в коляске их младший спал.
— Чего ж дитю на свежем воздухе не поспать-то? И я так своих оставляла, — охала Мария Сергеевна. — Чего бояться в собственном дворе-то? А вона чё! Вот ведь горе. Коляска — всмятку. Малютку в больницу отвезли.
Тинча никак не могла уснуть. Было тихо в доме, но Валентина чувствовала, что остальные тоже не
По чьей вине пострадал маленький человечек, который только начал жить? Как же так? Одну спасли, а второго, получается, не смогли. А там же был совсем кроха. Лида — взрослая женщина, она хотя бы пожила. Несправедливо!
Лэйла на соседней кровати заворочалась, откинула одеяло и на цыпочках босиком прокралась к дверям. Вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Куда это она?
Валентина тоже захотела подняться. Всё равно не спится.
Но тут дверь отворилась, и в комнату вошёл Геpa. С виноватым видом, в майке-алкоголичке, висевшей на нём, как на вешалке, и в шортах, которые открывали тощие коленки.
— Ты комнаты не перепугал?
Гера не отреагировал. Только посмотрел на девушку исподлобья и уселся напротив кровати.
Надеюсь, он не с амурным визитом пришёл. Нет, парень, ты не по адресу! А вдруг Лэйла специально вышла, чтобы не мешать ему? Хотя мне казалось, что Гера по уши влюблён в свою эксцентричную подругу.
Валентина натянула одеяло до шеи.
О чём думала, когда поехала вместе с восемнадцатилетними парнями в заброшенную деревню? Гера хоть и хиляк, но жилистый, сопротивляться ему будет нелегко. Всё-таки он уже не школьник.
Буду кусаться. Пусть только попробует прикоснуться!
— Валентина, я хотел сказать тебе…
Давай, скажи. Чем вы обычно девчонкам головы морочите? Что я самая красивая из всех, кого ты видел? Что у меня глаза, в которых ты тонешь?
— Хочу сказать… я знал, чем все это закончится. Знал, что будет, если мы спасём ту женщину. Лиду.
Валентина не ожидала такого признания.
Надо же, а я-то, дура, вообразила невесть что.
— Извини, мне просто нужно с кем-то поделиться. Ребятам пока не рассказывал. Видишь ли… на самом деле я вижу намного больше, чем говорю им.
— Как это?
— С каждым разом мне становится доступно всё больше и больше информации. И меня это пугает. Поначалу выбирать объекты было легко, потому что я не знал ни причин, ни последствий. Теперь стало труднее, чаше приходится делать выбор. Некоторых людей я просто пропускаю.
— То есть ты знал, что бак угодит в коляску, если не врежется в Лиду?
— Да.
— И всё равно указал на соседку!
— Лэйла показалась мне расстроенной. Она всегда так радуется каждому спасённому.
— Ребёнок пострадал! Может, он вообще не выживет!
— Не кричи… — Гера продолжал говорить, не обращая внимания на реакцию Валентины. Ему важно было выговориться.
— Я иногда думаю, что было бы, если бы Гитлер не дожил до взрослого возраста? Или Эд Гейн — этот мясник… если бы его в детстве не избивала фанатичка-мать, а потом в руки мальчишке не попали книги о зверствах нацистов, — возможно, в мире не появился бы один из самых страшных маньяков в истории человечества.
— Какие-то странные у тебя мысли!