Приговоренные к жизни
Шрифт:
— Подумаешь. Главное — результат. А человеку иногда просто нужно выговориться. Вот и все. И не нужны ваши методики, — Валентина еле сдержалась, чтобы не показать язык.
И чего он так разозлился? Я же молодец. Женщину отговорила с моста бросаться. А он недоволен.
— Твое вмешательство может обойтись этой женщине куда дороже. Гера, да скажи ты ей. Чего язык проглотил?
— Сегодня, покупая в зоомагазине новый поводок для собаки, она встретит девушку — Инессу. Разговорится с ней. Инесса посоветует ей начать новую жизнь. У них,
Что за?..
— Всё равно! Жизнь в нужде, в страданиях… любая жизнь — лучше, чем смерть, — не сдавалась Валентина.
— Но ведь она могла и сама раздумать прыгать, — скрестил на груди руки Илья. — И пойти домой заедать несчастье пончиками.
Могла или не могла?
Валентина думала об этом весь вечер, лёжа в кровати. Она посмела вмешаться в чужую судьбу. Изменила чью-то жизнь. Но разве не этим невольно занимаются все люди? Встречаясь, общаясь.
Наши слова, наши поступки всё это влияет на других. Все люди связаны. Не это ли мне пытался объяснить Гера однажды, говоря, что человечество — это один организм, где каждый зависит от другого?
Глава 9
Курица с черносливом
— Ты на меня обиделся? — спросила Валентина.
Илья сидел за столом и рассматривал записки из коричневых конвертов. По кухне разливался терпкий аромат кофе. Они были дома одни. Гера с утра отправился за покупками. Так повелось, и Гера не возражал. Ему нравилось прогуливаться в одиночестве.
— Нет, — буркнул Илья, не поднимая глаз.
— Я просто не понимаю, что плохого вчера натворила.
— Слушай, Тинча. Всё нормально, не парься, — он сделал глоток из чашки и поморщился.
Тоже мне — командир. Подумаешь, не послушались его.
Валентина чувствовала себя бодрой и полной сил. Даже угрюмое лицо Ильи не могло испортить ей настроения. Сквозь стёкла пробивался солнечный свет, наполняя комнату уютным теплом. Новизна ощущений, которые она испытывала с тех пор, как выскочила за Ильёй в сырую ночную неизвестность, и не думала притупляться.
Что может быть лучше, чем новый день, который ты можешь прожить… а не проспать?
— Тогда снова друзья, — Валентина примирительно протянула ладонь.
Илья осторожно взял её за мизинец:
— Мирись-мирись и… давай больше без творческой самодеятельности.
— Ты решил, что мы будем делать дальше? — спросила она, усаживаясь рядом.
— Мне кажется, в этих посланиях есть ещё что-то, какой-то тайный смысл. Который мы не видим, — задумчиво произнёс Илья, разглядывая записки. Он разложил их по порядку.
«Илья, в моём кабинете на втором этаже»
«Тинча, тебе нужно следовать за брюнетом. Целую, мама»
«Лэйла, навести своих родных дома»
«Гера, доверяй себе 3»
— Я уже который
Хорошо ли я знаю её? Да — это самый родной человек для меня. Вместе мы казались несокрушимой силой. Она была у меня, я — у неё, и больше мы никого в этот узкий круг не пускали. Но многие вопросы мама умело обходила стороной. Особенно если это касалось её жизни до моего рождения.
Валентина даже не знала, кем был её отец. То ли он погиб, то ли исчез куда-то. У неё от него было только отчество — Сергеевна. Больше ей о нём ничего не известно. А ещё Нелли всегда путалась, в каком роддоме родила дочь. Сначала это был перинатальный центр номер один, потом областной центр, а иногда и вовсе столичная клиника.
Хотя… она же профессиональная сочинительница. Когда в голове роится столько фантастических сюжетов, немудрено запутаться в реальности.
Валентина внимательно посмотрела на разложенные листки. Илья придвинулся ближе. Его щека была так близко. Гладкая, пахнущая гелем после бритья. Боковым зрением Тинча видела его напряжённый взгляд из-под острых чёрных ресниц. Вот бы сейчас повернуть к нему лицо и…
Нет, я не могу сосредоточиться, когда он рядом.
— Вполне возможно, что это шифр, — Валентина продолжала коситься на Илью.
Он выжидающе молчал.
Дышать стало труднее, будто кто-то потихоньку выкачал весь кислород из комнаты.
Сейчас подумает, что я пыхчу, как пекинес.
Тинча резко вскочила:
— Не знаю. Нужно подумать, попробовать разные варианты, — она взяла в руки записку, которую нашла дома. — Я всё думаю, почему мама написала: «тебе нужно следовать за брюнетом»? Как я понимаю, с вашей последней встречи прошло уже достаточно времени. Ты мог давно поменять свой цвет волос… почему она так уверенно назвала тебя брюнетом?
— Понимаешь, — смутился Илья. — Нелли Александровна хорошо меня знала. Была у меня одна… фишка. Я увлекал в Хиатус людей только с тёмным цветом волос.
— Ты не любишь блондинов?
— Нет. Просто мне не идут светлые оттенки.
В общем-то логично: такой смуглый парень с рыжими или белыми волосами смотрелся бы излишне оригинально.
— Считаешь, что я привередливый, как девчонка?
— Почему? — пожала плечами Тинча. — Это твоё дело. Просто немного странно…
— Я Гере говорил, чтобы он не делал для меня исключений. Но он только брюнетов находит. Говорит: совпадение, — попытался оправдаться Илья.
Он, старший группы, как правило, уверенный в себе, выглядел непривычно смущенным. Валентине стало неловко.
Интересно, Илья сам когда-нибудь отказывался работать с блондинами? Мог отвернуться, зная, что их ждёт гибель? Нет, вот что я за дура? Вечно сомневаюсь в людях, даже в Илье.
— А Лэйла каких предпочитала? — Валентина решила сменить предмет обсуждения.