Приговоренный к страсти: Невиновен, но очень опасен
Шрифт:
— Давайте обойдемся без лекций и поучений. Я и без того чувствую себя дурой. Независимо от того, кто из нас сейчас в наручниках, факт остается фактом: преступник вы, а не я.
— Вам виднее, но советую в будущем быть осторожнее, иначе вы можете запросто попасть в постель к плохому парню. На этот раз вам просто повезло.
Повезло? То есть, по его мнению, она попала в постель к хорошему парню. И хороший парень поспешил приковать ее к кровати, чтобы продемонстрировать свои добродетели.
Николь подергала рукой, напоминая Киму
— Вы не могли бы снять это?
Он задумчиво погладил заросший темной щетиной подбородок.
— Еще рано.
Николь нахмурилась:
— Вы добились своего, доказали то, что хотели. Или ждете, когда я встану на колени?
— На колени? Хм, неплохая мысль.
Черт возьми, ему легко удавалось придать каждой фразе сексуальный подтекст!
— Что еще вы хотите доказать? — спросила Николь, стараясь не выказывать волнения.
Ким молчал довольно долго.
— Не уверен, что вы поняли, чего я хочу.
Он вскочил с кровати, схватил ключи и шагнул к ее кровати. Все это произошло так быстро, что Николь не успела опомниться, как Ким уже навис над ней — высокий, сильный, гибкий, как пантера, изготовившаяся к прыжку. Он наклонился, пытаясь сделать что-то с наручниками, и Николь охватило неодолимое, откровенное, бесстыдное желание. Было ли дело в волшебном, чудесном запахе, исходящем от его тела, или в чем-то еще, но с Николь случилось странное. В ней проснулись абсолютно дикие, немыслимые желания: провести языком по этой покрытой волосками коже, или вонзиться зубами в мягкую плоть под ребрами, или прижаться губами к серповидной родинке слева от пупка…
Дыхание моментально участилось, и Николь зажмурилась, отгоняя непрошеные эротические образы. Но они не уходили, а искушение все больше окутывало ее густым облаком.
— Да помогите же мне с этими чертовыми наручниками, — прозвучал у нее над головой голос Кима.
Обрадовавшись возможности отвлечься, Николь потянулась вверх, но так и не открыла глаз, боясь, что лизнет, поцелует или укусит нависшего над ней мужчину. Ким взял ее поднятую руку за запястье и ловко пристегнул второе кольцо.
От удивления Николь захлопала ресницами. Проклятие, он снова перехитрил ее! Воспользовался ее доверчивостью!
— Что вы себе позволяете? — сердито спросила Николь.
Он устроился рядом, так что его бедро касалось ее ноги, и поднес палец к ее губам. Жар его тела лишал Николь способности воспринимать что-либо, кроме исходящей от Кима сексуальности.
— Мне нужно еще немного времени, чтобы выяснить, правильно ли вы понимаете. — Его палец скользнул по ее подбородку, прошелся по скуле, на секунду задержался под ухом и медленно спустился по шее. — Вы верите тому, что я рассказал вчера?
— Да, верю.
Выражение его лица смягчилось.
— Вы доверяете мне?
— Похоже, мне ничего другого не остается, — пробурчала Николь.
— Не очень обнадеживающий ответ. — Ким намотал на палец
Если ее что-то и пугало, так это собственная реакция на него. Ни один мужчина не заводил ее так, как он. Ни одного мужчину она не хотела с такой неистовой страстью.
— Нет, — прошептала она.
— Вот и хорошо.
Николь верила ему, верила даже больше, чем позволяло приличие. Больше, чем диктовало благоразумие. Даже сейчас, когда он полностью контролировал ситуацию, она чувствовала себя в безопасности и не сомневалась, что, если прикажет ему остановиться, он отступит и тут же ее освободит.
Она по собственной воле оставалась его пленницей, она жаждала испытать то, в чем слишком долго себе отказывала.
— Итак, — пробормотал Ким, — если вы не боитесь меня, то должны доверять мне.
— У вас талант анализировать.
— Я всего лишь стараюсь правильно расшифровать ваши туманные ответы.
Он замолчал, терпеливо ожидая ответа. Молчание затягивалось. Но, вздохнув, Николь признала неоспоримый факт.
— Я доверяю вам.
Снисходительная улыбка скользнула по его чувственным губам.
— Тогда откуда у меня такое впечатление, что ваше доверие не очень-то прочно?
— Возможно, у вас слишком живое воображение, — с невинным видом предположила Николь.
Глаза Кима потемнели от желания, и, когда он перекинул через нее ногу, Николь почувствовала силу его эрекции. Пульсирующая сладкая боль разлилась по ее животу, и Николь с немалым трудом подавила стон.
— О да, воображение у меня и впрямь живое. Особенно в том, что касается вас и меня.
Все тело Николь звенело от напряженного предчувствия, как струна, дожидающаяся прикосновения смычка.
— Скажите, доверяете ли вы мне настолько, чтобы позволить поцеловать вас сейчас, когда вы полностью в моей власти?
— А почему вы считаете, что я хочу этого?
— Догадываюсь.
Ее бросало в жар от одного лишь звука голоса Кима, от одного его взгляда, от одного прикосновения.
— На чем основаны ваши догадки?
— Например, на том, как у вас перехватывает дыхание при физическом контакте со мной.
Он положил ладонь на обнажившуюся полоску кожи между тенниской и шортами. Николь словно обожгло.
— Да, вот так, — с мрачным удовлетворением подтвердил Ким.
— Что еще?
— Вам этого мало? Вот еще пример. — Он погладил ее по животу и убрал руку, когда пленница задрожала и подалась ему навстречу. — Но пожалуй, самый убедительный пример — это то, как наливаются ваши соски, как вы стремитесь придвинуться ближе для более тесного физического контакта. — Его рука исчезла под тенниской, и Николь ощутила дразнящее, возбуждающее прикосновение его пальцев к груди. — Все ваши реакции однозначно указывают в одном направлении и выдают вас с головой. Говорят, шила в мешке не утаишь. Так вот сексуальное влечение — это то же самое шило.