Приговоренный к власти
Шрифт:
Он вытащил из кармана бумажник, нашел пять тысяч и вручил старику.
— Это аванс на возможные расходы. Отчетность не нужна, мы вам доверяем.
Тарабаев несколько раз открыл рот, чавкнул и наконец подобрал нужный ответ.
— Служу Советскому Союзу!
Лешка пожал ему руку, отвернулся и пошел со двора. Что же старик, во всяком случае, оказался при деле на закате своих дней. Есть любовь, есть рискованное авантюрное занятие, пенсия, крыша над головой, быть может, ему не будет по-стариковски скучно просыпаться каждый день и засыпать.
Он вернулся домой, и то ли сыграла свою роль послепраздничная
Впрочем, женщина к вечеру прорезалась, и совершенно неожиданно. Позвонила Лариса и скучающим голосом сказала:
— А я тебя искала, искала, мой дорогой супруг нанялся на все праздничные дни дежурить, платили ему там втройне, и я наблюдала за праздником жизни через окошко.
— Лариса, — укоризненно сказал Лешка. — Ты же сама предложила разойтись, и мы договорились, что разойдемся друзьями.
— Вот поэтому я тебе по-дружески и звонила, — ответила она капризно. — Я ошиблась. Имеет право женщина ошибаться?
— Имеет, — согласился Лешка.
— Мне тебя не хватает, вот как оно оказалось. Приходи ко мне сегодня вечером, и у нас будет два дня. Мой благоверный получил отгулы и уехал в Тверь к родителям. Без звонка не вернется поскольку потерял свои ключи от квартиры.
— А вот сегодня вечером дежурю я, так что, если не против жди меня утром.
— Тяжко, но подожду. Прощаемся до утренней зари.
После этого разговора стало повеселее, пустое занятие с генеральной уборкой Лешка прекратил, решив, что в ближайшее время сделает капитальный ремонт своего логова.
Систему, сквозь призму которой Лешка решил рассмотреть личные дела сотрудников банка, с тем чтобы выявить среди них возможного шпиона конкурентов, он изобрел, когда ехал вечером на работу. Он исходил из простой аксиомы — первыми предают те, у кого низкая зарплата и работа не имеет перспективы. Вторыми могут быть те, кто в прошлом имел связи с указанным банком «Демпинг-Экстра», но эти связи, естественно, скрыты и обнаружить их по документам вряд ли удастся. Лешка понимал, что система его не блещет глубиной и изяществом мысли, однако начинать с чего-то надо было.
Охранник банка долго рассматривал его через глазок, но — кривлялся, изображал бдительность. Даже помповое ружье в руках держал, когда впустил Лешку в банк.
— Вы сегодня с нами дежурите для инспекции. — обидчиво спросил он.
— Нет, я сегодня работаю с бумагами.
Второй охранник пил чай и таращился в телевизор, а при появлении Лешки привстал и козырнул. Такое же короткое помповое ружье лежало у него поперек стола.
Лешка прошел в кабинет Феоктистова, открыл шкаф и вывалил на стол заседаний все тонкие папки с личными делами служащих банка.
По первым же папкам понял, что работа будет малорезультативной. Личных дел, как таковых, не было. Заявление о приеме на работу: очень коротенькие, формальные биографии (и то неизвестно, зачем написанные), трудовые книжки. Непонятно было, от чего танцевать.
Придерживаясь своей системы, Лешка разложил папки по стопкам. Самая маленькая
Лешка уже собрался накрыть «колпаком» каждую личность по отдельности, когда в дверь осторожно постучали и охранник позвал.
— Шеф, вас просят к нашему телефону.
Номер телефона своей работы Лешка еще не давал никому и поэтому с легким недоумением пошел на вахту.
В трубку замычал Журавлев.
— M-м… Я вынужден был тебя разыскать. Дома тебя нет, я решил, ты несешь сторожевую службу.
— Правильно решил. Что случилось?
— Э-э, не дергайся. Ничего плохого. Женщины цветут, сухого закона не объявили. У тебя телевизор под рукой есть?
— Есть.
— Ну, так глянь на информацию в одиннадцать часов… M-m… Увидишь несколько знакомых лиц. Позвони мне потом.
— Ладно, что ты в Каменске с такой скоростью исчез, даже не подошел?
— Работа, Лешка. Мы иногда сутками спим, а потом жареный петух клюнет куда надо, и начинается свистопляска.
Лешка вернулся в кабинет и включил телевизор.
В одиннадцать пошла информационная программа, и через несколько минут началась серия репортажей о праздновании Дня Победы в Подмосковье. На город Каменск уделили около минуты, но в нее вместилась вся потасовка на трибуне, крупно мелькнул несколько раз Рокотов и раз пять — Лешкино изображение, хотя ни к чему толком не привязанное, — то он что-то орет в микрофон, то лезет в драку, отодвигая от Рокотова мужика в портупее. Широкий зритель ничего в изображении не понял. Кроме того, что в разных городах России праздник встретили по-разному и никому в голову не пришло, что каменский репортаж — всего лишь подарок друга. Даже Алик мелькнул на экране — раздув щеки он дул в трубу, хотя где он дул, для кого напрягался, было вовсе непонятно — дул себе и дул, творя праздничную музыку.
Лешка позвонил Журавлеву и сказал коротко:
— Саня, гениально! Ничего подобного я не видел.
— Ага. Прости, что я тебя по имени никак не назвал, твой социальный статус еще ничтожен. Но ты телегеничен, значит все впереди.
— Об Альке бы что-нибудь сделал, об оркестре, ему это больше надо.
— До этого я еще не дорос. Ты что там делаешь на своей работе, сейфы с чужими деньгами сторожишь?
— Именно. — Лешка положил трубку и подумал, что Журавлев бы сейчас ему здесь, в кабинете, не помешал. Работенка была для него аналитическая, хитрая, умственная.
Итак, подозреваемых было четверо. Невысокое жалованье, отсутствие перспективы в работе и, в силу занимаемого места, доступ к полной информации по деятельности банка. Была еще и папка погибшей Антонины, но Лешка быстро понял, что о серьезной деятельности фирмы она знать ничего не могла, если только не получала непосредственных сведений в постели от самого президента банка. Но вряд ли — Феоктистов был осторожен.
Четверо.
Максакова Н. И. — секретарша президента.
Малишевский Р. К. — референт, обрабатывающий на компьютере все документы.