Приходи в прошлое

Тихая Лия

— Доброе, — тем не менее, искренне улыбнулась я, обнимая её в ответ. — Как спалось?

— Пойдём! Нельзя терять ни минуты! — Лисси отстранилась и, схватив меня за руку, потянула в сторону, противоположную столовой, в которой мы вчера ужинали. — Начнём твоё обучение немедленно! Уверена, тебе нужно будет лишь повторить основы, и ты всё вспомнишь.

— А завтрак? — неуверенно поинтересовалась я, чувствуя, что живот сводит от голода.

— Позавтракаем, пока ты будешь вспоминать, как правильно есть особенно замысловатые блюда, — отмахнулась принцесса.

Что-то

подсказывало мне, что завтрак будет не из лёгких, и я тайком тяжело вздохнула, уже зная, что меня наверняка ждут трудности. Не так-то просто будет выудить из своей головы давно забытые знания… если они там вообще есть.

Глава 16

— Да не эта вилка, Лили! Другая! Эта для рыбы! — возмущалась Лисси, когда я, посомневавшись при выборе между двумя вилками с тремя зубчиками, взяла ту, что поменьше.

— Так они ведь похожи, как две капли воды! — я взяла обе в руки и показала их Ликасси. — Одинаковые, видишь!

— Да нет же! — Лисси поджала губы, а потом тяжело вздохнула и откинулась на спинку стула. — Вот что мне с тобой делать?

— Сжалиться и позволить мне поесть, — я состроила жалобное личико.

Ликасси только рукой махнула, и я, наконец, могла спокойно позавтракать, не задумываясь о том, правильную ли вилку беру. Того, кто придумал все эти правила, было впору повесить за то, как он поиздевался над знатными людьми. Вот простые крестьяне едят что, как и когда хотят… хотя не сказать, что у них есть особый выбор.

Вспомнив приют с его довольно однообразным рационом, я помрачнела. Эти детишки так любили нас с Амелией, надеялись, что мы всегда будем рядом, позаботимся о них, а теперь… у меня против воли вырвался тяжёлый вздох.

— Да не переживай так. Я тоже далеко не с первого раза всё запомнила, — Лисси ободряюще сжала моё плечо.

— Я не поэтому, — я покачала головой и слабо улыбнуласьь. — Просто… ты видела, как живут люди за пределами дворца? Видела, в какой старой одежде ходят дети в приюте? И это ещё не самый бедный из них. Чем дети заслужили такое?

— И что ты предлагаешь? — кажется, Лисси прониклась моими словами, потому что её лицо приняло озабоченное выражение.

— Как-то уговорить Императора выделить средства на улучшение условий жизни детей-сирот, — решительно заявила я.

— Отец вряд ли согласится дать достаточно, — поморщилась Ликасси.

— Для начала хоть какая-то помощь подойдёт. Им уже будет чуть легче, — заверила я. — Постепенно можно будет по чуть-чуть увеличивать сумму.

— И тогда найдутся те, кто захотят получить деньги от государства, чтобы потратить их на себя, а не на собранных в ближайших деревнях маленьких подопечных, — заметила Лисси.

— Можно будет организовать ежегодную проверку… или ежемесячную? — всерьёз задумалась я.

— Это будет не так просто, — не менее задумчиво протянула Ликасси. — Но ты точно права. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы начать претворять этот проект в жизнь.

Довольная таким завершением

разговора, я снова принялась за еду, уже в гораздо более благодушном настроении, чем до этого. Мне очень хотелось верить, что у нас с Лисси всё получится. В конце концов, это ведь благое дело, верно?

***

Если я думала, что после завтрака мои мучения закончатся, то я очень сильно ошибалась, потому что почти сразу, как я доела, мы отправились к Грегори, чтобы постараться восстановить хотя бы часть моих воспоминаний.

— Вообще, честно говоря, нам бы очень помогло, если бы у тебя был дневник. По нему можно было бы восстановить цепочку самых ярких событий: что-то сама бы вспомнила, что-то я бы помог, — судя по всему, настроение у Грегори сегодня было весьма благодушное. Странно даже.

— Даже если такой и был, я ведь не помню, — виновато развела я руками.

— Тогда давай вспомним. Ты думай о дневнике, а я постараюсь вытащить на свет всё, что только найду, — выдал указания Гор.

Я вытянула руки, и он положил свои ладони поверх моих. Мы оба прикрыли глаза, сосредотачиваясь. Дневник. Дневник. Думать про дневник. А что про него думать-то? Я даже не знаю, как он выглядит, так что понятия не имею, что представлять.

Перед глазами внезапно возник образ книги в синей обложке, закрывающейся на маленький замочек. Когда мне было лет десять, я носила ключик от него на шее, никогда с ним не расставаясь. Не хотела, чтобы кто-то, даже любящие мама и папа, прочитал в нём о какой-нибудь из моих совсем детских тайн, казавшихся мне тогда чем-то невообразимо важным. Например, то, что я таскаю сладости с кухни, которые ем в перерыве между завтраком и обедом. Я весело хмыкнула.

«А когда ты была постарше, у тебя был дневник?» — раздался голос Гора в моей голове, и я чуть не вздрогнула от неожиданности, отвлечённая от своих размышлений.

Старше. Насколько? Может, лет в четырнадцать? Как раз когда Лексиан появился в моей жизни. Если я так любила записывать всё, что со мной происходит, то просто не могла не вести дневник в то время, когда была так сильно влюблена.

И правда. Перед внутренним взором возникла книга с кроваво-красной обложкой и оттиском, изображающим огонь. Изначально она должна была служить мне как дневник для записей об обращении с силами, но, после того, как я впервые увидела Лексиана, это стало дневником нашей любви.

— Ваша одержимость друг другом поражает, — поморщился Гор, убирая свои ладони с моих, и повернулся к Лисси. — Слушай, напиши своему ухажеру, чтобы он приезжал быстрее и захватил с собой красный дневник из комнаты сестры.

Вопреки моим ожиданиям, Лисси не стала возмущаться или противиться. Наоборот, серьёзно кивнула и, взяв со стола пару листочков, устроилась в свободном кресле. Подложив под бумагу какую-то книгу с твёрдой обложкой, она принялась сосредоточенно писать.

— Это надолго, — фыркнул Гор, проследив за её действиями.